стопках документов, которые мне нужно было забрать из-под длинного рабочего стола, я тихонько подошла к открытой двери кабинета медсестры, миновав пару других дверей.
Моя короткая многослойная черная юбка тихо колыхалась на бедрах при ходьбе. Наряд дополнял бирюзовый топ. Я потирала голые руки ладонями, пытаясь унять дрожь.
– Да, Джаред. Я знаю, кто наш отец.
Я застыла на месте. Внутри все перевернулось. Это был Джекс. Он говорил с братом.
– На мою долю выпало куда больше побоев, чем на твою, – прорычал он. – Поэтому перестань пытаться меня защитить.
Побоев?
Подойдя к открытой двери, я осторожно заглянула внутрь. В животе тут же закружились бабочки.
Однако Джекс был в полном раздрае. В буквальном смысле.
На нем были длинные черные шорты из сетчатой ткани и черные беговые кроссовки. Волосы, обычно собранные в тугой хвост на затылке, прилипли к его мокрой спине, и я не могла понять, отчего, – то ли он вспотел в качалке, то ли промок под дождем. Удерживая телефон плечом, Джекс ходил по кабинету и что-то искал. Ему явно было непросто, потому что он прижимал ладонь к порезу на животе, в то время как из раны на локте на выложенный плиткой пол капала алая кровь.
Я слышала голос Джареда, доносившийся из трубки, но слов разобрать не могла.
Джекс одну за другой распахивал дверцы шкафчиков и вновь захлопывал их обратно, и, несмотря на его помятый вид, у меня возникло такое чувство, что его раздражение вызвано отнюдь не этими царапинами.
– Если он выйдет раньше, значит, так тому и быть! – заорал он, ногой захлопнув шкафчик, и я съежилась. – Получай свой судебный запрет, но меня в это не вмешивай. Если он ко мне приблизится, я ему глотку перережу!
И теперь я услышала слова Джареда отчетливо и громко:
– Не надо давать мне еще один повод для беспокойства!
Джекс не ответил. Он убрал телефон от уха, нажал отбой и швырнул его на одну из кушеток.
– Сукин сын, – проворчал он, опершись рукой на шкафчик и опустив на нее голову.
Его грудь быстро вздымалась и опускалась, он дышал тяжело, но я знала, что причиной тому не раны. Я застыла на месте, прикусив губу и понимая, что должна развернуться и уйти. С тех пор как я вернулась в город, он вел себя со мной просто отвратительно.
Но, вместо того чтобы убраться, захотелось… убедиться, что он в порядке.
По правде говоря, мне нравилось видеть его таким, потерявшим контроль, и я смотрела на него как завороженная.
Он постоял так еще несколько секунд, и наконец его дыхание выровнялось.
Я никогда еще не видела Джекса на взводе. Это Джаред с его бурным темпераментом обычно взрывался, как сигнальная ракета в небе. Он метал гром и молнии, и все вокруг тут же понимали, что он зол.
Действия Джекса, напротив, всегда – всегда – отличались точностью и малозаметностью, словно все его шаги и решения были продуманы и просчитаны заранее. Я частенько задавалась вопросом, спит ли он вообще или вместо этого
