завоевав его безмерное уважение. Макаренко подозревал, что хитрый ресторатор каким-то образом разузнал о его московском происхождении и, сделав какие-то свои выводы, каждый раз оказывал гостю достойный даже по столичным меркам прием.
– Заходи, дорогой, – лицом, голосом и жестами приветствовал Андрея вроде как случайно оказавшийся в зале хозяин, спеша навстречу посетителю. – Чего сегодня желаешь?
В речи Артавазда практически отсутствовал акцент, лишь легкие гортанные переливы голоса придавали каждому произнесенному слову глубину и значимость.
– Отдельный столик, крайний справа шатер, две порции шашлыка, грибной салат и апельсиновый фреш.
Макаренко никогда не загружал голову армянскими названиями блюд, предпочитая называть вещи своими именами.
– Располагайся, дорогой, – расплылся в улыбке хозяин заведения, самолично отодвигая полог.
Несколько отдельных столиков для жаждущих уединения посетителей ресторана располагались за длинным – во всю стену от потолка до пола – ковром-занавесом, скрывающим комнатки, стены которых также были ковровыми. Внутри эти комнатки напоминали восточные шатры, свойственные скорее «Белому солнцу пустыни», нежели «Месту встречи…». Капитан предпочитал шатер справа у стены за то, что в щель между пологами был прекрасно виден вход в ресторан.
Макаренко нырнул в полумрак, освещаемый квартетом крашенных под бронзу алладиновых ламп с витыми миньонами внутри.
– Оставь одну, – попросил Макаренко ужом вползшего в шатер официанта. Официант разгрузил поднос, выключил лишние лампы и, пробормотав: «Шашлык будет готов через пять минут», пятясь, удалился.
«Восточный колорит, – хмыкнул про себя Макаренко. – Где еще милицейский капитан может почувствовать себя падишахом? Только гурий не хватает. Хотя, небось, и насчет этого можно заказ сделать. Только потом хрен расплатишься, несмотря на статус столичной ВИП-персоны. Так что грызи, капитан, грибочки и думай о земном».
Хотя, надо признать, салат был приготовлен на совесть – все свежее и самое лучшее. Умудренный жизнью Артавазд берег желудки своей «крыши».
В соседнем шатре задвигали стульями. Макаренко поморщился.
«Покой нам только снится…»
Мелькнув лакированными пятками, к соседям нырнул официант, дабы принять заказ, сделанный на редкость приятным женским голосом.
– Салат из авелука, ишхан из форели с ореховой подливкой, гозинах с миндалем на десерт…
«Неужели одна? – подумал Макаренко. – Не может быть. Явно вошли двое. Две девчонки?»
– Что ты будешь? – спросил приятный женский голос.
– Все равно, – равнодушно отозвался бесцветный мужской.
«Х-хе, размечтался, одноглазый, – хмыкнул про себя Макаренко. – Девчонки, ходящие в наше время вдвоем в рестораны, могут быть только лесбиянками или феминистками. Что, впрочем, одно
