советских граждан. Исследователи творчества певца, родственники и просто поклонники всегда начисто отметают подобные обвинения: «Мол, не из тех он был! В эмиграции оказался поневоле (когда аннексированная Бессарабия стала частью Румынии), любил всей душой Россию – и вообще пел здорово. А что служил в румынской армии, воевавшей на стороне Германии, так то не по доброй воле. И что пел в оккупированном Крыму и Одессе – тоже не беда: песня нужна всякому».
Все верно. И я не собираюсь оспаривать чистоту помыслов маэстро, а лишь показываю краткую зарисовку событий, прямо или косвенно отраженных в статье. Материал, к слову, изобилует неточностями буквально с первой строчки. Лещенко никогда не жил в Праге. И хотя он действительно владел рестораном, но располагался тот в Бухаресте.
Впрочем, не будем торопить события…
Контрабандный товар
К началу сороковых в советской России не было патефона, где хоть однажды не крутились записи Петра Лещенко. Официально певец, конечно, под запретом и пластинок его на прилавках днем с огнем не сыскать, но есть сотрудники МИДа и капитаны загранплавания, которые помогают, как могут, заполнить культурные лакуны граждан.
В канун Великой Отечественной, когда буржуазная Латвия стала советской и все частные предприятия были национализированы, в СССР оказалось большое количество, произведенных на рижской фабрике «Беллакорд», пластинок эмигрантов и даже готовых матриц для изготовления новых тиражей.
Такие пластинки П. Лещенко фирмы «Columbia», рискуя свободой, везли через советскую границу артисты, моряки, дипломаты и военные
Не секрет, что большевики одной рукой запрещали, а другой разрешали, и прежде всего для себя любимых. В этом ключе я всегда вспоминаю рассказ Изабеллы Юрьевой, которая, оказавшись в разгар гонений на цыганский романс на закрытом концерте в Кремле, услышала от «всесоюзного старосты» Калинина буквально следующую просьбу: «Пойте, голубушка, какую угодно цыганщину, советских песен не надо!»[13]
…а такие, напечатанные на ленинградской экспериментальной фабрике грамзаписи с вывезенных из Прибалтики матриц, распространялись среди номенклатурных работников
Широко известна другая история, когда Леонид Утесов по просьбе товарища Сталина порадовал Политбюро исполнением блатных песен.
Потому, как только появилась возможность, на Ленинградской экспериментальной фабрике грампластинок начали печатать ограниченными тиражами пластинки Лещенко, Вертинского, Морфесси, Сокольского и других популярных артистов-эмигрантов. Для конспирации этикетки на них были совершенно чистые и не содержали никакой информации. Владельцы сами писали на них от руки имя и название. В широкую продажу диски не поступали и были доступны исключительно для номенклатурных работников и приближенных к ним особ.
Но песня
Полвека спустя Владимир Высоцкий в беседе с сотрудником Одесской киностудии Владимиром Мальцевым признавался, что после загранпоездок был вынужден отправляться на доклад в КГБ, где также не обходилось без песен:
