на пороге, зашнуровывая кеды, он бросил последний взгляд на квартиру, которую решил пока оставить ей. Потом, в процессе, он посмотрит на её поведение и подумает, оставлять недвижимость бывшей жене или же отсудить половину себе. А пока он глубоко вздохнул, чтобы собраться с силами и не остаться. В этот последний момент, как в сопливой мелодраме, на телефон поступил звонок. Эрик был уверен, что это Марк набрал друга, чтобы поторопить его со сборами и напомнить, что не следует оставаться там, где унижают человеческое достоинство. Но на экране отобразился незнакомый номер. Еще и со стационарного телефона. Это могли звонить диспетчера с работы, чтобы просить Эрика отправить бригаду на сверхсрочный вызов, поэтому он, не раздумывая ни секунды, ответил, ожидая услышать в трубке женский голос. Но телефон отозвался мужским голосом. Сначала мужчина по ту сторону задавал стандартные вопросы, знакома ли ему Айлин, принадлежит ли ей машина за госномером таким-то… А потом он сказал, что Айлин попала в аварию. Что она в реанимации. И что её ввели в искусственную кому.
Эрик выслушал внимательно, не задавая никаких вопросов, кроме номера больницы, куда отвезли его жену. Неловко спрятав телефон в карман куртки, он одним движением отшвырнул сумку в угол и побежал вниз по ступеням. Марк, как настоящий друг, не задавал лишних вопросов. Молча выключив музыку, он вдавил педаль газа в пол так резко, что колеса завизжали, а машина дернулась. Но сейчас всё это было не важно. Ничто не было важно. Кроме того, что Айли на грани и, возможно, именно сейчас ей требуется переливание той редкой группы крови, которую не повезло иметь Эрику и которая есть у Марка.
Больше всего на свете Эрик боялся потерять любимых людей. Его собственный отец развёлся с матерью много лет назад, но это не значило, что Эрик стал его любить меньше из-за этого. Отец перестал мужем своей жены, но от этого не перестал быть его родителем. Они по – прежнему виделись так часто, как могли, дарили друг другу подарки на 23 февраля и поддерживали в трудных ситуациях. Сейчас в его собственной семье произошёл разлад. Он больше не мог быть мужем для Айли, но это не означало, что он перестал её любить и стал желать ей зла. Он хотел, чтобы она жила и была счастлива. Он хотел, чтобы у неё всё наладилось. И сейчас она нуждалась в его поддержке, несмотря на то, что развод уже неизбежен и предотвратить его невозможно, можно только немного отсрочить.
Хирург в больнице рассказал, что для Айли он сделал всё возможное и от него уже ничего не зависит. Только от самой девушки, от того, насколько крепок её молодой организм и, как это ни странно, от желания жить. Эрик очень просил пустить его к ней хоть на пару минут, предлагал деньги и помощь. Но доктор вежливо и очень твёрдо отказался, сославшись на внутренний устав, согласно которому он действует. Откланявшись, он ушел ординаторскую, оставив Эрика у входа в реанимационную палату.
У окна, выходящего во двор, где расположились люди разных возрастов в сопровождении своих родных и близких, наслаждаясь ранней весной, стояли небольшие мягкие диванчики, куда и отправился Эрик,
