что находится в палате повышенной комфортности.
И, конечно же, еда. По сравнению с той ледяной застывшей перловой кашей из детства, сейчас Марта питалась как в лучших ресторанах Европы. Её кормили понемногу и очень аккуратно, соблюдая рекомендации лечащего врача. Как ни странно, кормил её сам Эрик с ложечки. Он делал это молча. Вообще, он ухаживал за ней молча. Без эмоций. Без лишних слов. Без каких бы то ни было выражений на лице. Поначалу Марта пыталась задавать ему вопросы, но он ответил, что доктор запретил ей разговаривать, поскольку нужно восстанавливать силы и ни в коем случае не волноваться.
Он был всё время рядом, не считая работы. Те две недели, что он брал в счет отпуска, чтобы ухаживать за больной женой, давно закончились. Сейчас Эрик отсутствовал каждый день строго с восьми до шести. Потом приходил в неизменном белом халате, небрежно наброшенном на плечи, и улыбался так тепло, словно просил прощения за свою бестолковую вторую половину.
– Привет. Как ты?
– Спасибо, уже намного лучше, – вежливо отвечала Марта, стараясь сглотнуть колючий ком в горле, из-за которого голос становился хриплым, будто от крепких сигарет.
– Ты сегодня кушала?
– Да. Эр, почему ты навещаешь меня?
– Потому что эта авария произошла по моей вине. Не купи я машину, всё было бы совсем иначе.
Айлин. Следующий вопрос должен был звучать о ней. Но каждый раз всё внутри замирало, когда Марта пыталась задать его. Слова застывали прямо позади колючего кома, застрявшего в горле. Вопрос оставался не заданным снова и снова. В данном случае неведение гораздо лучше знания, считала Марта. Она не хотела плакать об Айлин сейчас, в платной палате городской больницы. Тяжесть этого горя не для больничных стен. Это горе должно быть осознано в одиночестве, в темноте домашней обстановки. А если она жива, то Марта еще выскажет ей всё, что думает. Потом двинет её подушкой изо всех сил, чтобы у Айлин остался синяк, как напоминание о запредельной злости подруги. А затем они пойдут в бар и напьются. Марта обнимет её так крепко, как не обнимала еще никогда, и будет рыдать в плечо, не стесняясь собственных слез и эмоций.
– Ты овца тупая! – скажет она ей. – Ты понимаешь, что я чуть не потеряла тебя?! Как ты могла быть такой беспечной? Обещай, что вернешь ключи от авто Эрику и будешь передвигаться исключительно на такси!
И не отпустит её до тех пор, пока она не пообещает, звонко смеясь.
Ей хотелось думать, что там рядом, за стенкой, такими же короткими, но уверенными шагами к выздоровлению движется Айлин.
– Спорим, что мне гипс снимут быстрее, чем тебе, старая развалина? – хотелось Марте заглянуть в палату к Айлин, чтобы поднять той настроение и подтолкнуть к ускоренному выздоровлению.
– Купишь мне месяц массажа, если я заживу быстрее тебя, – ответит ей Айлин.
– А ты мне мультиварку,
