на месте церкви элеватор с красным флагом.
Во время еды элеватор маячил перед глазами Першилина, и кусок застревал в глотке. Это мрачное сооружение было очень похожим на четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС, чье прожорливое жерло тоннами поглощало свинец и песок, десятками тысяч – человеческие судьбы. Среди желторотиков, брошенных на реактор, был и лейтенант Першилин…
Завтрак, сдвинутый из-за полетов на два часа вперед, подходил к концу. Вилки и ножи редко позвякивали в пустеющем зале, а за своим столом Першилин был последним. Галя подошла из-за спины, присела на свободный стул «правака». Кружевная наколка в темных волосах, кружевной фартучек не больше носового платка, пышная грудь в щедром вырезе кофточки. Да, с таким «штурманом» можно, пожалуй, далеко залететь. Голос Гали был между тем усталым:
– Ты так и не пришел…
– Когда? – спросил Костя и разом вспомнил: точно, пару дней назад он обещал заглянуть к девчатам в общежитие, наладить телевизор.
– Вчера. Сегодня. Когда-нибудь.
– Галчонок, извини меня, подлеца, все из головы вылетело со смотринами у командующего.
– А почему тебя хотят назначить?
Костя пожал плечами. На «салоны» обычно шли пилоты в возрасте, каким и был прежний командир экипажа майор Асютин. Полученная им на капитанской должности майорская звезда свидетельствовала о добрых отношениях с командующим. Такого же покладистого сорокалетнего капитана искали, но, видимо, не нашли кадровики. Начавшийся вывод войск Группы, да и метелка увольнений прошлись по авиации, подбирая всех, кто выслужил сроки, не годился по здоровью. Капитану Першилину не стукнуло и тридцати, но уже был у него и 1-й класс, и набранный за Полярным кругом опыт полетов в «сложняке».
– Наверное, понравился, – пошутил Костя.
– Да, – кивнула Галина. – Чувствую, кому-то ты понравился. Без шуток. Но я не ревнивая. Приходи, когда выберешь время. Посидим.
– Обязательно, – встал Костя из-за стола. – Я Марине обещал телик наладить.
– Вот видишь. – Галина тоже поднялась.
Костя видел – да, видел! – пышную белую грудь. Но – боковым зрением – и реактор на стене столовой.
– До вечера? – спросила она.
– До вечера еще надо дожить, – сказал Першилин без задней мысли. – За биточки передай поварихам спасибо.
– Обязательно, – грустновато улыбнулась Галка. – Передам. Большое русское мерси.
Костя не успел перекурить – автобус стоял «под парами», постреливая сизым выхлопным дымком. Подхватывая одинаковые брезентовые портфели, летчики занимали места, незлобиво толкались в дверях, а в окнах «пазика» горел уже первый луч рассвета. Солнце всходило над городком и аэродромом, все это Першилин видел тысячу раз, но и в тысячу первый сердце екнуло в груди радостно и тревожно, тревожно и радостно, как всегда бывало перед полетами.
По
