возможно, что для отдела Д это сущая находка. Для нас же не подойдет и близко».
Фотографию Назарова взял Скорцени.
– Что скажете, дорогой Отто? – дав время штурмбаннфюреру разглядеть унтер-офицера, спросил Грейфе.
В ответ Скорцени неопределенно пожал плечами.
– Мне никогда не приходилось иметь с такими личностями дело, – признался он. – То, что он русский и это ни у кого не вызовет ни малейшего сомнения, наверное, хорошо. Но все остальное…
– Какие же требования, дорогой Отто, вы предъявляете к своим людям? – спросил Вольф.
Скорцени ответил без задержки.
– В основном три: преданность фюреру, смелость, граничащая с дерзостью, и смекалка.
– Прекрасный ответ. Я так и думал, – одобрительно кивнул Вольф. – Смелость и смекалка.
– Да, смекалка и изворотливость, – подтвердил Скорцени. – Ситуация, в которой приходится действовать моим людям, порой меняется так неожиданно и резко, что предусмотреть все заранее совершенно невозможно. Решение приходится принимать самому, немедленно и смело. И тут очень важно не ошибиться. Ибо для нас ошибка – это не только не выполненное задание, но и практически всегда смерть. А жить, коллега, мои люди так же хотят, как и все.
– Естественно, дорогой Отто. Жить хотят все, – со знанием дела подтвердил Вольф. И добавил: – Хотя все люди разные и задачи выполняют тоже разные.
– Ну, я думаю, этого кандидата мы отложим до более крайней нужды, – повернул разговор на практическую основу Грейфе. И взглянул на Скорцени. – Или как?
– Давайте посмотрим других, – согласился штурмбаннфюрер и раскрыл следующее досье.
Он опять начал читать характеристику, а Грейфе снова взял в руки фотографию.
– Зюзин… Анатолий Дмитриевич… двенадцатого года рождения… Ставропольского края… родители репрессированы в тридцать седьмом году за активное участие в белоказацком контрреволюционном движении в годы Гражданской войны… рядовой красноармеец… добровольно сдался в плен в сорок первом году… в лагере военнопленных в Виннице был завербован абвером… Однако из-за болезни (постоянно разговаривал во сне) из подразделения абвера был отчислен и переведен в охранные войска… в настоящее время имеет чин шарфюрера… Зарекомендовал себя как мастер по допросам своих соотечественников, как мужчин, так и женщин… Особенно изобретателен в добывании сведений при допросах евреев…
– Он что, до сих пор продолжает разговаривать во сне? – неожиданно спросил Грейфе.
Скорцени перевернул страницу, но не нашел ответа на вопрос хозяина кабинета и взглянул на Вольфа.
– Там есть, есть сведения, – ответил Вольф и указал пальцем на приписку в конце текста. – К сожалению, самому ему избавиться от этого порока не удалось. А мы не имеем возможности серьезно лечить людей этой категории.
– Нам он точно не подойдет.
