достойно применять его на практике… в случае необходимости. Видишь, Аркадий Дмитриевич, я так чётко сформулировала пожизненную задачу всех суперменов, что получилось не хуже, чем в воинском уставе.
– Что ж, Ирочка, я готов… оказать тебе сексуальную поддержку. Не обижайся, но я обратил внимание, что под халатиком у тебя не имеется никакой одежды – ни бюстгальтера, ни плавок.
– Наглость твоя, дяденька, не имеет предела! Но ты прав. Мне тут некого стесняться. Не парня же юного и девушки не разговорчивой, которые шарахаются по всему поезду в поиске сексуальных приключений. А ты, Аркадий Дмитриевич, уже, как говорится, возможно, и выпал из эротической обоймы. Уверена, что там, в штанах, у тебя уже давно ничего нет. А если и есть, то в висячем положении, «на полшестого».
– Обижаешь, Ирочка, – Аркадий Дмитриевич сунул руки в карманы брюк.– Да, вроде, чего-то пальцами ощущаю. На наш век с тобой хватит. А был бы я не культурным и не воспитанным человеком, то сказал бы: «Слава Богу! Бог даёт!» и так далее. Но я такой пошлости не произнесу, потому что скромен и застенчив с раннего детства.
Сказав это, Аркадий Дмитриевич, встал с сидения, расстегнул брюки и вывалил своё «хозяйство» прямо на столик.
Сначала глаза Ирины расширились, как бы, от удивления и негодования. Но потом взгляд её потеплел, и рука инстинктивно потянулась к «инструменту». Он почувствовал тепло её пальцев, от чего фаллос стал более твёрдым и… готовым к работе.
– Какая прелесть! – С явным одобрением заметила она.– Я держу его с удовольствием. А ведь это не в моих правилах.
Он раздвинул полы её халатика и засунул два пальца правой руки в её влагалище. Левой ладонью он крепко сжал одну из грудей, выпавшую наружу. Прижался губами к соску.
– Там… у тебя уже всё мокро.– Аркадий Дмитриевич тяжело дышал.– Ты, молодец, Ирочка! Ты – целеустремлённый… человек. Ничего, что мы давно уже с тобой перешли на «ты»?
– Нормально. Да ведь и тоже. Само собой, как-то, получилось. Но, может быть, пока нам не надо такого делать? – Истекая истомой, она закатила глаза и тяжело задышала. – Может быть, завтра.
– Нет, надо, и сейчас!
– Дверь в купе, хоть заперта?
– Да! Может быть…
Он наклонил её лицом к столику. Ирина легла на него грудью. Аркадий Дмитриевич умело и быстро всадил, куда положено, свой «дротик». Она, то ли от боли, то ли от удовольствия, не так громко вскрикнула.
Ирина Трофимовна застонала, активно шевеля своими, не столь уж и малыми, бёдрами. Половое соитие они завершили относительно быстро. Это было продиктовано «экстремальными» условиями их сближения.
Элегантно, на ходу вырабатывая милую и даже очень обворожительную улыбку, по коридору вагона шла с огромным подносом в правой руке проводница Маша. В синей форменной одежде. От роду – двадцать пять лет. Брюнетка. Да и надо заметить, что она была не дурна собой.
На подносе тихонько, в подстаканниках, позвякивало не менее
