владыкой и его бывшим духовным наставником протоиереем Михаилом Андреевым возникли разногласия. О. Михаил неоднократно писал Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию, добиваясь смещения с кафедры Войно-Ясенецкого. Митрополит Сергий хотел перевести епископа Луку в Рыльск, затем в Ижевск. Одно время, с 5 октября по 11 ноября 1927 года, Войно-Ясенецкий значился по бумагам епископом Елецким, викарием Орловской епархии. Живший в Ташкенте на положении ссыльного митрополит Арсений (Стадницкий) посоветовал ему никуда не ехать, а подать прошение об увольнении на покой. В конце 1927 года оно было удовлетворено.
Войно-Ясенецкий занялся частной практикой. Принимает на дому пациентов, число которых достигает четырехсот в месяц. Принимает бесплатно, хотя благодарные посетители и стараются отблагодарить врача: тайком от него оставляют на кухне продукты и деньги. Вокруг епископа-хирурга собираются молодые люди, которые помогают ему в работе и набираются опыта. В целом профессор ведет достаточно замкнутый образ жизни. Лишь изредка выбирается на заседания хирургического общества, где принимает участие в прениях по докладам. Однажды он продемонстрировал коллегам операцию непосредственного переливания крови от донора к реципиенту из сосуда в сосуд. Переливание как раз только входило в моду. Продолжает хирург и работу над монографией. В немецких медицинских журналах выходят в свет несколько его статей, связанных с новой книгой.
По воскресеньям и праздникам епископ Лука служит в храме. Обычно молится вместе с митрополитом Арсением в алтаре Сергиевской церкви. У церковного народа он пользуется большим уважением. К нему обращаются не только за благословением, но и за разрешением семейных и бытовых конфликтов.
Между тем обстановка в стране кардинально изменилась. Наступили годы коллективизации, неотделимые от антирелигиозной истерии. В этой ситуации продолжение обыденной религиозной жизни становилось подвигом. Городские власти косо смотрели на популярного епископа-врача. С 1929 года они стали искать случай, чтобы упрятать Войно-Ясенецкого за решетку. Весной 1930 года стало известно, что Сергиевская церковь тоже будет разрушена. Отслужив в ней литургию 6 мая 1930 года, владыка почувствовал, что в этот день его арестуют. И вечером его действительно арестовали. Формальным поводом для обвинения епископа послужила записка, данная им жене профессора Михайловского, в которой Лука писал, что «профессор Михайловский покончил жизнь самоубийством в состоянии несомненной душевной болезни, которой он страдал более двух лет». Записка эта была дана для того, чтобы можно было отпеть покойного. Однако следователь попытался придать делу политический окрас. По его мнению, церковники убили ученого, который делал потрясающие опыты по переливанию крови, в результате которых человек может обрести бессмертие. Это подрывало основы веры. Поэтому-то и было совершено преступление. Полный абсурд, доказать который просто невозможно. Но кто тогда нуждался в доказательствах?
Советская
