Очарованные друг другом, мы не думали о том, как это выглядит со стороны, и уж тем более не помышляли о сдержанности. Мы любили друг друга, и это было видно. Сплетни о наших отношениях просочились в журнальные колонки. Впрочем, даже если мой редактор и видел те статьи, он ни разу не дал мне этого понять.
На площадке я быстро уловила особенности режиссерского стиля Мартина – он был почти таким же доверительным, даже интимным, как и при общении со мной. Когда нужно было подсказать что-то исполнителю, Скорсезе подходил к нему и, склонившись, шептал на ухо. Так взаимодействие актера и режиссера оказывалось чем-то секретным, не подлежащим разглашению, даже личным. Со съемочной группой Мартин всегда разговаривал негромко, специально понижая голос. Это походило на знаменитую уловку Жаклин Онассис – она шептала, и собеседник невольно должен был уделять ей все свое внимание, просто чтобы расслышать ее слова. И, как и миссис Онассис, Мартин поэтому выглядел восхитительно притягательным. Случалось, я даже подшучивала над ним, сравнивая Скорсезе с кипящим адреналином Кэри Грантом. Съемочная группа была от него без ума. Актеры боготворили. Мои чувства подсказывали, что такая реакция вполне уместна.
Кульминация «Таксиста» – сцена кровавой стрельбы, которая растягивается на несколько мучительных минут. Мартин отлично знал, что день, когда будет сниматься эта сцена, станет трудным и для команды, и для актеров: слишком много крови, слишком сильный удар по чувствам людей. «Снимаем снова». «Давайте еще дубль». «Еще раз, пожалуйста». С подчиненными Мартин работал быстро, но размеренно, не лихорадочно. Дотошно выстраивал сцену, тщательно режиссировал все моменты, несмотря на тяжесть атмосферы съемок. Наблюдая за ним, я поймала себя на мысли, что хотя он еще молод, но уже настоящий мастер своего дела. Решено: напишу, что Скорсезе – блистательный режиссер, и к черту объективность. К тому же, даже если б могла судить беспристрастно, вряд ли бы я выбрала иные слова.
«Таксиста» снимали долгим, жарким манхэттенским летом. Когда работа над фильмом закончилась, перед нами с Мартином замаячило неминуемое расставание. Ему нужно было ехать в Европу на кинофестиваль, а мне – возвращаться к жизни в Вашингтоне, от которой я когда-то так внезапно отказалась.
– А поехали со мной, – вдруг предложил Мартин.
Но у меня не было ни паспорта, ни билетов, и времени решить эти проблемы до отъезда тоже практически не оставалось. На фотографии для документов, которую я сделала перед поездкой, моя прическа напоминает воронье гнездо. Больше всего я там похожа на террориста. Что ж, бешеная влюбленность спокойствию точно не способствует.
Сначала мы полетели в Шотландию, на Эдинбургский кинофестиваль. После роскоши, окружавшей нас в отеле St. Regis, эдинбургская гостиница казалась верхом скромности: белые стены, белое покрывало и ощущение, что чистота аж скрипит на зубах. Впрочем, девственно белоснежная кровать быстро была пущена нами в дело. Великолепные фильмы Мартина тоже встречали
