манерами.
– Да уж! Я предпочел бы, чтобы Блумфильд поколотил меня раз двадцать, чем выслушать одну проповедь этого плаксы Ридделя, – поддакнул Вибберли.
– Я думаю, что никто не имеет права называть Ридделя плаксой, – вмешался вдруг Портер. – Он хороший малый и, наверное, сумеет постоять за себя не хуже каждого из нас. А что он не силач и не любит физических упражнений, так он этого и не скрывает, и, наконец, в этом нет никакого преступления.
– Ай да Портер! Настоящий проповедник! – не вполне естественно захохотал Вибберли.
– Портер прав, – нахмурившись, сказал Блумфильд. – Ридделя не за что бранить. Я только нахожу, как и остальные, что он слишком мало известен, чтобы стать капитаном, и что на эту должность нужен человек, который… которого все знали бы и уважали… Однако хватит об этом! Скоро все решится. А пока, Гейм, не прокатиться ли нам еще разок по реке? Утром ты не слишком много наработал. Что ты на это скажешь?
Гейм вздохнул и покорно ответил:
– Ладно.
Друзья принялись разыскивать своего рулевого – нашего знакомца Парсона. Но это оказалось делом нелегким. Мальчика не было ни в классных комнатах, ни в коридорах. Никто не видел его после окончания уроков…
Не найдя Парсона в его собственном отделении, Блумфильд и Гейм, естественно, отправились в отделение Тельсона. Но и там его не было, и – странное дело – не было и самого Тельсона. Но еще более странным было то, что, как показали розыски, кроме Парсона и Тельсона, недоставало еще пятерых мальчуганов из отделения мистера Паррета. В результате Блумфильд и Гейм пошли на реку вдвоем, взяли рулевым сына сторожа и перестали думать о Парсоне и его компании.
Между тем таинственное исчезновение семерых мальчиков объяснялось очень просто. Наступившее в школе временное междувластие, послужившее причиной чудесного избавления Парсона от рук правосудия, подало ему и его верному другу блестящую мысль достойным образом отпраздновать это редкое в школьной хронике событие. А отпраздновать было чем. Уже давно младшие воспитанники отделения мистера Паррета жаждали свести кое-какие счеты с младшеклассниками отделения мистера Вельча.
Долг был давнишний: еще в середине Великого поста вельчиты ни с того ни с сего поколотили парретитов, да и сегодняшнее оскорбление, нанесенное Парсону на реке, нельзя было спустить им с рук. Надо сказать, что парретиты гордились своей аккуратностью в счетах. Поэтому их очень огорчало то, что до сих пор обстоятельства, над которыми они не были властны (другими словами – страх перед Виндгамом), мешали им расквитаться с обидчиками.
И вот наконец представился прекрасный случай свести счеты. Главного капитана нет, значит, они ничем не рискуют (потому что самое большее, что может сделать классный капитан, – оштрафовать пятью-шестью страницами стихотворений, а ведь это сущие пустяки!). А раз они ничем не рискуют, то, разумеется, грешно терять драгоценное время.
Поэтому Парсон и еще пятеро фагов
