говорить, с каким отчаянием встретила школьная молодежь это известие.
– Не может быть, чтобы директор назначил Ридделя! Риддель – капитан школы? Ведь это курам на смех! Уж лучше сразу закрыть школу, – сказал Эшли, когда вечером того же дня в своей комнате обсуждал этот вопрос с Котсом.
– Назначение капитана не зависит от личного вкуса директора, – возразил Котс.
– Как не зависит? Разве есть такой закон, по которому первому ученику должно принадлежать капитанство, даже если он не умеет держать весла и не может пробежать и сотни ярдов?
– Положим, что нет. Только… кто же будет главным, если не Риддель?
– Как кто? Понятно, Блумфильд! Он самый подходящий парень. Все хотят, чтобы он был капитаном.
– Но он чуть ли не последний в своем классе…
– Что ж за беда? Фельтон ничего не смыслил в гребле, однако, пока он был главным, он же командовал и школьной флотилией…
Тут в комнату вошел третий классный капитан.
– Послушай-ка, Типпер, что тут несет Котс! Он уверяет, что Риддель будет школьным капитаном, – обратился к вошедшему Эшли.
Типпер расхохотался:
– Вот было бы забавно! Представь себе Ридделя, отстаивающего интересы школы на июньских шлюпочных гонках или на мартовских бегах!.. Верно, Котс так думает, потому что он из отделения директора. Напрасно, друг мой Котс! Увидишь, что скоро мы, парретиты, победим вас, директорских…
– Уж не метишь ли ты в главные? – спросил Котс Типпера с язвительной улыбкой.
Типпер рассердился. Он отлично играл в крикет и хорошо бегал, но учился плохо. Всем было известно, что он с трудом перешел в шестой класс. Поэтому слова Котса сильно его задели, и он ответил с раздражением:
– Что ж, я думаю, что в должности капитана я был бы не хуже любого из вас, директорских. Но если хочешь знать правду, то я говорил не о себе, а о Блумфильде.
– Вот и я говорю то же самое, – подхватил Эшли. – Но Котс доказывает, что Блумфильд не может быть капитаном, потому что он плохой ученик.
– Вздор! – отрезал Типпер. – Не все ли нам равно, будет капитан первым или двадцатым в своем классе? Лишь бы он был первым во всем остальном! Я не понимаю, как директор может даже колебаться в своем выборе…
К такому выводу пришли вильбайцы почти на всех советах, собиравшихся в этот день повсеместно. К этому заключению пришел и сам Блумфильд.
– Вы понимаете, друзья, что меня нисколько не интересует капитанство само по себе, – говорил он своим ближайшим товарищам в тот же вечер после уроков. – Я знаю, как нелегко быть капитаном: все к тебе лезут со всяким вздором, а ты за все отвечай. С одними «мартышками» хлопот не оберешься: того накажи, этих помири… Но, разумеется, я займу эту должность, если все найдут, что это требуется для пользы школы.
– Я надеюсь, что если директор сам не догадается, до какой степени Риддель и капитанство
