не успев никого порадовать своим чудесным запахом, своей белоснежной свежестью! «Негодные! Злые девчонки!» – чуть не со слезами на глазах подумала Надя и, не сдержавшись, подошла к сестрам и гневно прошептала:
– Как вы смели войти в мою комнату и сорвать мои ландыши? Сейчас же идите за мной! Вот я скажу папе, что вы наделали!..
Девочки беспокойно переглянулись. Им очень не хотелось подчиняться, но решительный тон и блестящие гневом глаза старшей сестры заставили их задуматься. Они хорошо знали, что им крепко достанется от отца, если дело дойдет до него, и потому, ни слова не говоря и насупившись, проскользнули вслед за сестрой.
– Ага! Кажется, цветы-то были контрабандные! – засмеялась одна из дам, указавших Надежде Николаевне на ландыши.
– Да, – отвечала ей другая, – очевидно, старшая сестрица призвала их к ответу. Во всяком случае, это делает честь мадам Молоховой, что падчерица пользуется таким авторитетом у младших детей.
Но сказавшая это дама сильно ошибалась; она изменила бы свое мнение, если бы могла видеть и слышать то, что вскоре произошло во внутренних комнатах.
Случилось так, что в это самое время Софья Никандровна выходила сделать какое-то распоряжение, и все три сестры натолкнулись на нее.
– Извольте сейчас же отправляться спать, негодные девчонки! – с пылающими от негодования щеками говорила Надя. – Недоставало еще, чтобы мне пришлось запирать от вас мои вещи!
– Какие вещи? Эту-то дрянь? – возражали ей маленькие сестры. – Эка невидаль, подумаешь!
– Há тебе твои цветы! На! – злобно крикнула Аполлинария, срывая с себя ландыши и бросая ими в Надежду Николаевну.
– Нет, зачем они мне теперь! Чтó мне в увядших цветах, которые осталось только выбросить! Но кто вам позволил входить в мою комнату? Как вы посмели их сорвать? За это вы не вернетесь в залу. Вам давно пора спать. Извольте идти и раздеваться.
– Мы не пойдем! Мы не хотим спать!.. Вот еще! Ты не смеешь нами распоряжаться! С какой стати? – бурно протестовали девочки.
И вдруг, увидев мать, отчаянно бросились к ней.
– Мама! Мамочка! Она гонит нас спать! A ведь ты говорила, что мы будем ужинать! Не вели ей! Позволь нам идти в залу!..
– Что такое? Чего вы раскричались? – с явным неудовольствием, видимо, уже чем-то раздраженная, сказала Софья Никандровна. – Что тебе до них, Надя? У них есть гувернантка. Оставь их в покое!
– Это я хотела бы, чтобы они меня оставили в покое! – сердито возразила ей падчерица. – И вообще им не место после полуночи в бальной зале.
– Ну, это мое дело и моя воля! – резко перебила Молохова.
– Но разве можно позволять им безнаказанно воровать чужие вещи?
– Воровать? Что это значит?..
– Она говорит, что мы у нее украли вот эти дрянные цветы! – закричала Ариадна. – Разве это воровство? Зачем она говорит про нас такие дурные слова? Мы просто сорвали у нее цветочек, мы не думали, что она
