нас тут старичок есть один, в прошлом знаменитый охотник, – пояснил Аксенов. – Теперь не охотится, стар стал, только сказки и годится рассказывать. Такую сказку о «каменных людях» сплел!..
– Товарищи из Москвы разберутся в сказках, – стоял на своем упрямый защитник Бульчу. – Если подойти к сказкам научно, с умом, просеять их хорошенько… Так ли я говорю, товарищ?
Савчук утвердительно кивнул.
– И ведь что сплел, подумайте! – сказал Аксенов, улыбаясь. – Будто сам бывал в Стране Мертвых и видел этих «каменных людей»…
– Неужели? – Савчук подался вперед, держа на коленях раскрытый блокнот.
– Охотницкие байки! – пренебрежительно пробормотал кто-то.
– Значит, Бульчу бывал в горах? А когда?
– Лучше его самого расспросите. История долгая… Из-за оспы получилось все. То есть это он объясняет, что из-за оспы…
– Сегодня Бульчу в городе, – подали голос от двери. – Наверное, в школе сидит, на кино.
– Где кино, там и Бульчу наш. Ни одной новой картины не пропустит.
– Да ведь сеанс уже кончился?
– А он все сеансы просиживает подряд.
– Ну так как? – обратился Аксенов к Савчуку. – Пошлем за ним?
– Обязательно! Непременно! Очень просим послать!
В школу за Бульчу отрядили комсомольца.
– Удастся ли только его разговорить? – высказал опасение Аксенов. – Очень, знаете ли, высмеивали его с этими «каменными людьми». Даже прозвище дали: «Человек, который потерял свой след». У нганасанов слово «лжец» или «сумасшедший» не применяется к пожилому человеку. Оно деликатнее как будто получается, но все-таки тоже нехорошо.
– Старик, заметьте, самолюбивый, обидчивый, – вставили из угла.
– Как же, когда-то гремел на весь Таймыр! Лучший охотник был! Его портрет в журнале «Огонек» напечатан.
– Да вы, по-моему, рядом сидели на киносеансе, – повернулся ко мне один из районных работников. – Его еще потом знакомые отозвали.
– Но того человека зовут не Бульчу, а Бойку-наку, – сказал я.
В кабинете Аксенова снова засмеялись.
– Бойку-наку – не имя, а обращение, – объяснили мне. – По-нганасански значит «дедушка».
– Он, он, – подтвердил районный работник. – С виду такой неказистый, маленький, суетливый, лицо с кулачок.
Это, несомненно, был мой сосед по кино, тот самый старик, который визгливо засмеялся, когда белая курица, трепыхая крыльями, взлетела на голову птичнице. От восторга он не мог усидеть на месте и все время ерзал и подскакивал, будто его кололи сзади шилом.
Запыхавшийся комсомолец появился в дверях.
– Уехал! – объявил он с порога. – Бульчу уехал! Кино кончилось, он и…
– Догоним! – Савчук вскочил, опрокинув стул.
– Не догоните, – успокоительно сказал Аксенов. – У Бульчу лучшие олени на Таймыре. Эх, жаль, упустили его!.. Теперь по бригадам пойдет
