Сабха – высокий, по-мальчишески симпатичный – не хотел этого назначения и горько жаловался на свою должность. Тюрьмы в Иордании были отвратительны, а эта еще хуже прочих – во всяком случае, если верить ее репутации. Тревога Сабхи усилилась в первый же день, когда начальник тюрьмы, немолодой полковник по имени Ибрагим, усадил его изучать список мер предосторожности. Когда имеешь дело с заключенными вроде этих, предостерег он Сабху, надо постоянно находиться по другую сторону решетки, даже во время медосмотра. И не расслабляйтесь, не думайте, что железная дверь – это хорошая защита, предупредил полковник. “Эти люди очень опасны, – пояснил Ибрагим. – Они могут быть не опасны физически, но у них есть другие способы воздействия. Даже мне приходится всегда быть начеку, чтобы им не поддаться”.
Дальше начальник тюрьмы принялся описывать особенности новоприбывших, начиная с их странной одежды – большинство заключенных желали носить афганские рубахи поверх тюремной робы, потому что узкие тюремные штаны считали непристойными, – до их способности вербовать закоренелых преступников и даже тюремных служащих. В Сваке столь многие надзиратели подпали под их влияние, что тюремным чиновникам пришлось сократить смену до девяноста минут в тех секторах, где можно было с ними столкнуться.
Уже в конце обхода полковник повторил свое предупреждение насчет заключенных. По его словам, один из них, явный лидер секты, обладал исключительной способностью подавлять чужую волю. Этот человек по имени Макдиси, весьма талантливый богослов и проповедник, умел заражать и совращать умы, словно мусульманский Распутин. “Он очень умен – ходячая библиотека знаний об исламе, – сказал Ибрагим. – Поймете, когда увидите его. Красивый тип, высокий, стройный, светло-каштановые волосы, синие глаза. Не дайте себя обмануть”.
Через несколько минут охранники уже вели Базиля ас-Сабху по тюрьме, мимо часовых и вооруженной охраны, в крыло, где содержались заключенные. Было темно, мутный свет едва пробивался сквозь решетчатую дверь. Подойдя ближе, молодой врач смог рассмотреть нары, а потом бросил первый, потрясший его взгляд на заключенных.
Сорок восемь обитателей камеры сидели, выпрямившись, на койках или на ковриках для молитвы; все смотрели в сторону двери с жадным вниманием, словно военные призывники в ожидании инспекции. На всех была одинаковая своеобразная униформа – свободного покроя балахоны поверх стандартных тюремных голубых рубашек и коротких штанов, как и говорил директор. Все они, казалось, не сводили глаз с фигуры у двери, и Сабха осторожно шагнул вперед, чтобы рассмотреть, кто там.
Ближе всего к двери находились двое. Первый – высокий, стройный, в учительских очках, спутанные светло-каштановые волосы выбиваются из-под молитвенной шапочки. Сабха предположил, что это и есть тот, кого полковник
