вас конвейеристы грошовых детективов, изневежился на ваше счастье читатель – вы и рады под видом романов скармливать ему жёлтые страницы карманного формата в мягкой обложке. Толстой Лев Николаич больше трёх лет писал свою "Анну Каренину", а "Войну и мир" и того – семь22. Достоевский три года безотрывно корпел над "Братьями Карамазовыми". Булгаков вынашивал "Мастера и Маргариту" в общей сложности дольше десяти лет и последние вставки в роман диктовал своей жене за две недели до смерти! Пастернаковского "Доктора Живаго" я вообще поостерегусь в этой связи упоминать. Шукшин… Великого трудоголика Шукшина максимум хватило на киносценарий. Откуда же я, грешный и недостойный мученик воображенья, вдохновенья презренный раб о двадцати пяти годах, возьму вам роман? Из каких таких недр-глубин добуду это прочувствованное мерило жизненной реализации?"
В слух же бросаюсь объяснять, рассуждать, как мне казалось, почти фактологически о моей работе над ошибками большинства современных авторов, о недопустимости поспешного суда о моих сочинениях. Походя, к слову, упоминаю о немногих, но всегда восторженных почитателях своего, гм-гм, таланта. Однако мои красноречивые доводы о том, что, возможно, я не только новый Толстой, но и новый граф русской литературы, что сотрудничество со мной возведёт их издательство на уровень, совершенно недосягаемый для конкурентов, стяжают лишь снисходительную улыбочку жрицы храма, изобилующего подобными дарами: "Мальчик, ты не первый. Сперва – огонь, затем – вода, только потом – издание, а уж медные трубы – счастье самых неотступных".
– Ну, распечатайте, – уступает, – принесите. Объём – не больше одиннадцати авторских листов23. Полистаем, посмотрим…
И я, конечно, понесу – никуда не денусь. Ибо: "Ищите, да обрящете". Дорогу осилит идущий. И я иду. Иду, иду, иду. Без опоры почти спотыкаюсь. Подползаю потихоньку. И каждым шажочком отмеряю: "Я зажёг бы на небе звезду – было б это кому-нибудь нужно…"
А тем временем, пока в святом самообмане жду каскада предложений и контрактов, совершаю шпионские вылазки в книжные магазины, дабы подсмотреть за трудами современных издаваемых литераторов. Дешифровать их открытые послания к "самой читающей нации в мире". Вознести, так сказать, воображение к вершинам и окунуть восприятие в глубины их творческих достижений.
Как шпион, незаметный для классиков, бочком прокрадываюсь к стеллажам "Современная проза". И всегда для того, чтобы с негодованием топорщащихся усов захлопнуть книжку уже после второго наугад выбранного абзаца.
Если сегодняшний уровень пошлости и безвкусицы так востребован публикой, что тиражируется в великих тыщах экземпляров, то упаси меня бог стоять на одной полке с ними, с "современными"! Скромно отведите под меня отдельную – я не обижусь.
Семейный триллер. Продолжение
"Прошла неделя с того вечера, когда Бонни чудным пушкинским мгновеньем появилась в его жизни. И такая же ясная погода, как тогда вечер, теперь так же радовала офисную душу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен
На самом деле – больше десяти в последней редакции. Толстой начал роман в 1863-м, кончил в 1869-м, но последнюю редакцию вносил в 1873-м году. (С.О)
Один авторский лист – текст объёмом в 40 000 знаков. (А.С)
