сказал, что я вообще хочу ее слушать? – Улыбаюсь, доставая бумагу с предписанием. – У вас ведь точно такая же?
Роллене ничего не оставалось, как кивнуть, сглатывая то ли гнев, то ли обиду.
– Значит, сегодня мы равны. Когда на башне пробило полдень, прошлого не осталось. Мы пришли на этот мост, чтобы шагнуть в будущее, не правда ли? С воспоминаниями пусть каждый разбирается сам, а что касается сплетен… Только дураки и коровы день за днем жуют одну и ту же жвачку. Если вы посчитаете нужным что-то рассказать о себе, расскажете. Но не раньше, чем мы все-таки узнаем, зачем нас позвали сюда.
– Разумные слова, юноша. Разумные и правильные. Если хочешь чего-то достичь, не стоит тратить время почем зря.
Он появился позади нас совершенно бесшумно, и это казалось тем более странным, что его правая рука опиралась на увесистый короткий посох, по всей видимости, помогавший немощным ногам нести грузное тело.
Старик, седой, с гладко выбритым лицом, изобличавшим столичного жителя, потому что уже в миле от Виллерима мужчины начинают отпускать бороды задолго до рождения первого внука. Длинные тонкие волосы, приличествующие священнослужителю, и массивный подбородок, не позволяющий усомниться в том, что его обладатель в своей жизни занимался чем угодно, только не восхвалением богов. Прозрачные, с легкой дымкой глаза, глядящие вроде и на тебя и в то же время куда-то в сторону, но вовсе не потому что человек не испытывает к тебе ни малейшего уважения, просто ему с высоты прожитых лет важными видятся совсем иные вещи.
Солнечный зайчик, прыгающий по черепице. Крошащийся под ладонью камень перил. Пробивающаяся между камней мостовой травинка. Задумчиво насупленный малыш, держащийся за юбку матери. Разве все это не стоит намного дороже, чем мышиная возня обогащения или стремление хотя бы кончиком пальца дотронуться до власти? Может быть, пожилой незнакомец, окликнувший нас, до сих пор крутится в колесе извечных человеческих желаний, но летний полдень, смягченный ветерком с воды Большого канала, на какой-то миг напомнил, чем жизнь по-настоящему замечательна.
Напомнил не только ему, но и мне.
– Прошу прощения, что припозднился, молодые люди. Возраст, знаете ли… М-да, возраст. Но теперь ничто не мешает нам немного побеседовать.
Хм. Это и есть посыльный Опоры? Не слишком ли староват для своих обязанностей? Или в Опоре посчитали, что нам с Ролленой довольно и такого гонца?
– Пойдемте прогуляемся по набережной, а то мои стариковские ноги не терпят простоя: едва остаются без работы, сразу забывают, как надо шагать.
Он медленно сошел с моста и двинулся вдоль канала, ощутимо опираясь на посох и время от времени поддергивая кафтан над поясом, по всей видимости, чтобы широкие складки не сбивались вместе и не давили слишком сильно на объемистый живот. Мы последовали за нашим провожатым, стараясь не забегать далеко вперед, а оставаться рядом, ловя каждое слово, мудрое или пустое.
– Прежде чем вы рьяно приметесь
