нормально, ибо тот же Христос не разделял людей на… сорта, как это делается нынче.
Но, к счастью, его беспокойства о Шуре Брикове были напрасными: молодой бич существовал теперь, как нельзя лучше. Сердобольная Анисимовна не просто приютила у себя в квартире, но крепко привязалась к бомжу, не знающему ни родственной любви и заботы, ни нормальных человеческих отношений. Тот, кто первым произнёс изречение, желая подвергнуть наше не совсем совершенное общество справедливой критике, что человек человеку – волк, был наивен или, попросту… глуповат.
Прежде чем родить «бессмертный» афоризм, написать «грамотный» стишок, черкануть душещипательный романчик, стоит не только хорошо знать предмет своего описания, но понимать самому, что ты хочешь сказать. Хорошие бы, если бы мы жили, как волки, ибо они заботятся друг о друге: о старом, о малом. Там целая философия выживания и довольно добрых отношений. Да и человеку волк относится, вполне, нормально. Истории о жестоких и беспощадных «серых разбойниках» настолько не правдоподобны и гиперболизированы, что диву даёшься…
Вот медведь или одичавшая собака, те опасны и не предсказуемы… как человек, чья «духовная» и «душевная» жизненная программа направлена на уничтожение себе подобных… ни мытьём, так катаньем.
Одним словом, отношения между Анисимовной и Шурой Бриковым сложились самые добрые. На то имелась веская причина. Очень похож был Вороний Глаз внешне на внука старухи, который погиб на втором году службы, находясь в рядах Российской Армии, в одной из горячих точек страны. Его не просто убили… Очень долго издевались над раненым – сначала отрезали нос, потом уши, вкололи глаза…
Один из ответственных офицеров за эту удачную тактическую операцию получил орденок на петличку, что-то родственничкам подбросил… из «добытого в бою», потом стал генералом, а далее, поговаривают, и народным избранником. А ведь этот аул, переходивший, по прихоти свыше, из рук в руки несколько раз, можно было обойти…
Но подполковнику надо было отличиться, вот и бросил под шквальный огонь, эту несчастную роту. «Кому война, а кому – мать родна». Эвтаназия высшего класса, плотно прикрытая лозунгами о воинском долге и патриотизме… Долг долгом, но «уличные» драки, где «паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат», ни как не вяжутся с такими понятиями, как «долг» и «патриотизм».
Предала земле своего внука Анисимовна сама лично. Да и похоронила не бедно, деньжата водились. Что там было хоронить? Убитую народную демократию… в лице рядового. Это были куски мяса, выловленные добрыми людьми в грязном арыке. Не надо, господа хорошие, цинковые гробы… Там, внутри этой казённой домовины, человеческая жестокость, порождённая теми, кто, если и умирает, то при почёте и в достатке, и не на железнодорожных рельсах, как последний бич, под колесами проходящего поезда.
Родители внука Анисимовны, торчащие в далёкой и нелепой эмиграции, в Аргентине, не смогли прилететь
