с опущенными руками довольно близко от первого. Так могут позволить себе драться только бойцы высокого класса с молниеносными реакциями. Здесь было нечто иное: боксер в стойке нанес два стремительных удара по лицу другого. Болельщики загудели в знак неодобрения. Затем нападающий нанес еще несколько безответных ударов, и тренер показывал рефери, что он хочет остановить встречу, хотя на ринге все шло своим чередом. Рефери подозвал к себе боксеров, что-то им высказал, и бой продолжался. Второй боксер как будто проснулся после предупреждения рефери, он встал в стойку и больше прямых ударов в лицо не пропускал.
В перерыве между 4 и 5 раундами я подошел к рингу и попал в поле зрения одного из боксеров. Тот поднял свою руку с пoвернутым пальцем вверх и искаженно улыбался мне сквозь черный загубник.
Я узнал, что они будут драться еще 3 раунда и хотел было вернуться на свое место на трибуне, но не увидел там Малыша и подумал, что он наверняка в общем зале ищет Слаша. Так оно и оказалось. Точнее сказать, никто никого не искал: Малыш стоял рядом с молодым профессором и делал ему пояснения о том, что происходит за стеклом. Там класс зумбы сменился на класс йоги, и уже другие женщины сидели на разноцветных поролоновых матиках умиротворенно в неестественных для простого населения позах. Когда я подошел к ним, то услышал, как Слаш реагирует на объяснения. Йога явно не была его фортэ.
Я показал Малышу, что обычно делаю в зале, и мы вернулись к боксерскому рингу.
Встреча, по-видимому, закончилась. Публика была довольна ее исходом. Было ясно, что многие пришли сюда для того, чтобы решить, на кого они будут делать ставки завтра вечером. Оба боксера выглядели нормально: без ссадин и следов крови на лицах. Их тренер был явно доволен исходом матча. Он хлопал их по спинам и, должно быть, прочил им блестящее будующее на ринге.
Я подождал, когда они спустятся с помоста. Один из них находу разбинтовал свой кулак и выложил мне из него $100 бумажку. Деньги не пахнут.
Слаш поинтересовался, что мы теперь будем делать, если на ринге уже никого не лупят. Я предложил поехать к океану, прогуляться среди дюн, где никто не услышит нашего разговора.
У меня в багажнике лежит корейский шелковый воздушный змей. Я купил его несколько лет назад на пляже, воодушевленный зрелищем группового полета змеев. Это был своего рода семейный бизнес: отец и двое его сыновей приехали на четвертое поле Джонс бич ветряным сентябрьским днем на старенькой и разбитой Тойоте, достали из нее пол-дюжины воздушных змеев и стали их запускать. Каждый раз, когда очередной змей достигал определенной высоты, мальчики отдавали струны управления змеем своему отцу, который загонял змея в небе в определенную точку, и тот замирал там, как вкопанный. Когда в небе зависли четыре змея, корейский отец начал манипулировать ими с невероятной ловкостью. Его движения чем-то напоминали фигуры тай-чи.
Иногда змеи в небе танцевали синхронный танец в одном направлении, иногда они неслись друг другу навстречу и расходились, едва не схлестнувшись.
Пока
