нас в Белосток, который был польским городом в те недавние времена, когда я приезжала туда много раз с маминым театром. Я с любовью вспоминала об этом…
Появившись 14 октября в Белостоке, Эди застал там многих знакомых. Белосток – заштатный город, но в эти дни в нем очутились десятки музыкантов. Выбирай – не хочу. Начиналось создание новых коллективов, причем все они претендовали на статус государственных и республиканских. Первыми «в очереди» стояли оркестры Израиля Шаевича и Зигмунта Карасинского, за ними поспешал Ежи Петерсбурский, как всегда объединивший свои усилия с Генриком Гольдом. Новый оркестр собирал и бывший аранжировщик Гольда – Ежи Бельзацкий, пригласивший в свой коллектив Казимира Круковского в качестве конферансье. Круковский был весьма колоритной фигурой артистического мира Польши. Выпускник философского факультета Варшавского университета, кузен Юлиана Тувима, он еще в двадцатых стал выступать в известном кабаре Qui Pro Quo. Очень скоро Казимир превратился в настоящего мастера легкого жанра, он исполнял песни, снимался в кино, участвовал в популярном комическом дуэте. К тому же Круковский владел русским языком.
Эди был настроен скептически, считая Белосток слишком маленьким и провинциальным, для того чтобы разворачивать здесь свою деятельность. Львов, напротив, казался беспроигрышным вариантом. Незадолго до начала войны у трубача был подписан контракт на серию концертов во Львове. К тому же многие коллеги Рознера были родом из Галиции, знакомых музыкантов набралось бы на целый биг-бэнд. «Непременно во Львов! – поддержал Мейер Мельман. – Там живет мой брат, и мы сможем приобрести там все, что нам нужно».
Прибыв во Львов, Рут и Эди остановились в фешенебельной гостинице «Жорж». Четырехэтажное здание в центре города вызвало смешанные чувства. Фасад и интерьеры обнаруживали остатки роскоши XIX столетия и вместе с тем напоминали берлинский отель Prinz Albrecht, ставший в 1933 году штаб-квартирой рейхсфюрера СС. Длинные закругляющиеся коридоры помнили шаги Ференца Листа, но ассоциировались не с ним, а с каким-то суровым госучреждением.
Гостиница «Жорж» во Львове
Работая в модном варьете – ночном клубе «Багатель» (в некоторых источниках его называют офицерским казино), Рознер привлек к себе всеобщий интерес. По словам американского музыковеда Фредерика Старра, среди зрителей шоу Рознера был даже Валентин Бережков, переводчик наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова. Развернутые джазовые сюиты «из гарлемской жизни», кордебалет, элементы стриптиза, световые эффекты, реквизит… «Эта музыка не шла ни в какое сравнение с тем, что звучало в Советском Союзе, – отмечает Старр. – Настоящий свинговый бэнд, настолько же компетентный, как лучшие оркестры Европы».
Неудивительно, что вслед за интересом ползли интриги. Как выразилась княгиня Екатерина Романовна Дашкова, «славе сопутствует зависть и ее верная подруга – клевета». Интриговал… Генрик Варс, избрав своей мишенью директора рознеровского оркестра. Трудно сказать, как сложились бы обстоятельства дальше, если бы Бельзацкий
