бедолагу, покачала головой и велела нести его в санчасть. Пока ждали машину из районной больницы, пока делали электрокардиограмму, Позументов уже наполовину был труп.
Весть о его несостоявшемся освобождении разнеслась по лагерю, и вскоре у дверей санчасти появился вор в законе Зураб Сухумский, принесший швейцарское лекарство, которое ему передали с воли, когда он со стенокардией валялся на той же убогой койке, на которой сейчас доходил старый зек. Прибежали другие, всем хотелось поучаствовать, выразить сочувствие, но фельдшерица никого к больному не пустила и орала как сумасшедшая, как будто от ее крика больной мог вмиг поправиться.
Пропустили к нему только Нуарба по причине общего койко-места и по просьбе самого Позументова. Он уже сипел, и Нуарб с большим трудом вникал в его речь.
– Не судьба… Закопают тут… Ты после отсидки поезжай в Москву, на мой адрес… – Силы покидали старого коллекционера, но, отдавая себе в этом ясный отчет, он ни голосом, ни выражением лица не проявлял страха. Наоборот, он был предельно сосредоточен, видимо, понимая, что каждое его слово может быть в этом мире последним… – Под каминной полкой, на которой сидел кот Бегемот… в печи, под левым крайним изразцом, найдешь тайничок, в нем дневник отца, кольцо и серьги моей мамы и… – У него кончались силы. – Ты меня слышишь?
– Маэстро, ты сам все это возьмешь, все будет хорошо… Тебя сейчас на вертолете доставят в райцентр…
– Мой центр здесь, и пусть меня похоронят на лагерном погосте, номер – на усмотрение администрации… Дневником можешь распоряжаться по своему усмотрению… можешь сжечь, но колечко с сережками отдай Зинаиде Васильевне Угрюмовой, мой ученице, она в Третьяковке работает… И найди моего внука, он учится… я забыл название… – он снова сбился с мысли, лицо его исказилось от боли, и он, чтобы не закричать, прикусил рукав куртки… – Мне нужен сотовый телефон… Если Зураб еще в приемной, попроси у него…
Зураб еще находился в приемной и рассказывал обступившим его зекам какую-то свою историю…
Он первым отреагировал на появление Нуарба:
– Ну, как Маэстро? Это лекарство когда-то меня вытащило с того света… Телефон просит? – и он протянул Нуарбу трубку сотового.
Когда Нуарб вложил мобильник в слабеющую руку Позументова, тот попросил оставить его. Нуарб с фельдшерицей вышли, и вскоре через дверь до Нуарба донесся слабеющий фальцет Позументова. А потом – протяжный стон, растаявший в молчание…
Вбежавший в палату Нуарб увидел закатившиеся под лоб глаза, повидавшие на своем веку бездну красоты… Они еще жили. Нуарб нагнулся и услышал сиплый, едва различимый голос: «Ты, сынок, должен довести мое дело конца… Когда выйдешь отсюда, тебя найдут мои люди и скажут, как действовать… Но ты можешь и отказаться… Это должно быть от сердца… Заработаешь честные деньги… А свои уркаганские делишки ты должен завязать… Ты понял?» И Нуарб в самое ухо Позументова ответил: «Понял, но как они меня найдут?» –
