пока ещё не зная, что в данный момент получится.
Кто-то рядом кашлянул, привлекая моё внимание, и переместился из зоны периферийного зрения в точку фокуса.
– Ждёте? – откровенная издёвка в голосе. Ко мне, дыша вчерашним перегаром, подошёл туземец с помятым, испитым лицом. Он был одет в распахнутую, ввиду полного отсутствия пуговиц, тёмную телогрейку неопределённого цвета, но, определённо, грязную и замусоленную. На голове его, несмотря на изрядную стужу, красовалась лихо сдвинутая на затылок синяя лётная фуражка, без кокарды, совершенно потерявшая от долгой и нещадной носки вид и форму. Один из братьев пилотов или злой дух аэровокзала во плоти? Он оценивающе оглядел меня с головы до ног, прикидывая, сколько и в какой форме можно стрясти на опохмелку. Затем улыбнулся, пытаясь придать своей физиономии вид не заискивающий, но приветливый, отчего на его небритом лице обозначились две складки – скобки в углах обветренных губ. Я подумал, что я для него – клиент безопасный: человек в галстуке не станет драться или кричать на него, болезного, матом в общественном месте – и ухмыльнулся в ответ. Он изобразил то ли медленный учтивый поклон, то ли жеманный и затяжной приветственный кивок. Я протянул ему две мятых десятки: «На, и топай», – желая немедленно избавиться от этого, конечно же, «бывшего лётчика». Меня совершенно не интересует фольклор провинциальных алкоголиков. Он принял деньги как должное и с достоинством спрятал в недрах своей хламиды.
– Самолёты полетят в половине седьмого. Самое позднее – в семь. Я точно знаю! – он воровато оглянулся по сторонам. – Вылет откладывают сознательно. Погода в порядке. Боковой ветер в норме, видимость – триста тридцать, вполне лётно, уж можете мне поверить!
– Зачем?
– Ха! Это же надо понимать! Это же бизнес! Двухнедельная выручка за шесть часов! И заметьте, уйдёт весь лежалый товар. На вас все заработают деньги! Буфет, камеры хранения, комнаты отдыха, носильщики, вся вокзальная коммерция: журналы-газеты, сувениры-сигареты, таксисты, карманники и… – он на секунду умолк, решив, видимо, опустить упоминание ордена, к которому принадлежал сам, и продолжил: —Без таких, как вы, у нас три рейса в неделю. Но не зря же мы получали статус «запасного аэродрома»! Наш город входит в «бермудский треугольник». Установлена очерёдность по захвату заложников, – он презрительно кивнул в мою сторону, – и отъёма всеми возможными способами денег! Заговор! В это время года через нас лучше не летать. И никто никогда ничего не докажет. Все будут счастливы улететь и забыть о существовании сей постылой директории. Вас отпустят после того, как взыщут дань, и перед тем, как кончится ваше терпение. Ну и потом, в девять аэропорт закрывается, – на этом он внезапно смолк. Вероятно, решил, что свою двадцатку отработал, и удалился гасить пламя похмелья. И его скромный бизнес принес искомую сумму.
А меня несколько удивила его, в целом, связанная и
