последних нескольких недель Сейхан с Греем были единственными хозяевами окрестных земель. В этом уголке девственно чистых Гавайев почти не занимались земледелием, но ближе к дому между высокими пальмами разрослись папайи и бананы. В диких садах буйно цвели красный имбирь, желтая плюмерия и розовый гибискус. Блуждающий взгляд Сейхан остановился на качелях, свисающих с мангового дерева. Они с Греем провели много часов, сидя на этой доске, углубившись в свои мысли и наблюдая за тем, как закатные тени превращаются в ночные.
Сейхан глубоко вдохнула ароматный ночной воздух.
Это место напоминало ей родную деревеньку во Вьетнаме. Здесь были другие джунгли, но такое же ощущение, что время остановилось, и такое же единение с природой, как в детстве. Она сжала в руке подвеску в виде дракона – подарок, который сделала мать, прежде чем исчезнуть из ее жизни. Сейхан тогда любили, и любовь, наполняя лачугу, превращала ее в волшебные чертоги.
Может быть, именно поэтому домик на Гавайях стал настоящим домом.
Здесь, на качелях, переплетались их с Греем пальцы.
Он сделал это место домом.
Сейхан вновь прошлась по веранде, не в силах подавить тревогу и ощущение, что все непременно разрушится. Она сомневалась не в его любви, а в своей способности принимать ее. Месяцы в дороге прошли потрясающе, Сейхан и представить себе не могла, что с кем-то может быть настолько хорошо. И в то же время путешествие было словно сон, от которого она наконец проснулась.
И что теперь?
Сможет ли это чувство выстоять под давлением жестокого мира? И должно ли?
Урчание кошки вернуло Сейхан к реальности.
– Тихо. Больше ничего не получишь…
Кошка села спиной к миске, уставившись в пальмовый лес. Рычание замерло глубоко в горле и сменилось тихим вздохом. Животное припало к полу.
Сейхан тоже пригнулась, уходя от света из кухонного окна.
Я тут не одна.
21 час 38 минут
Грей в третий раз набрал номер. Засев в офисе медицинского центра, он пытался дозвониться до Сейхан по городскому телефону. Домик находился так далеко, что мобильного покрытия там не было.
Сигнал соединения, а затем мертвая тишина. Местные линии, наверное, уже не справлялись с потоком звонков в «скорую помощь».
Грей бросил трубку. Он ругал себя, что оставил спутниковый телефон в Вашингтоне. С другой стороны, это была собственность «Сигмы», а Пирс тогда хотел скрыться и боялся, что с помощью телефона его выследят.
Можно подумать, мне это помогло спрятаться…
Понимая, что дозвониться не удастся, он вышел в вестибюль. Ковальски стоял, привалившись к стене, в уголке рта – огрызок сигары. Сидевшая за столом грузная медсестра сверлила его взглядом – мол, попробуй только закурить.
Грей прервал этот немой поединок.
– Не могу дозвониться. Постараюсь добежать до мотоцикла и поеду к ней.
– Зря
