Сашенькой?
– Люблю больше всех маму, а жалею больше всех Сашеньку.
Всякие нотации и прочувствованные разговоры выслушивает с равнодушным, отсутствующим выражением лица. После выговора может немедленно спросить:
– А ты дашь мне пряник?
Весьма обидно, написав сотню статей о воспитании ребят, споткнуться на собственном младенце.
Увидела, как Шура, лаская Сашу, поцеловал ее в ухо. Когда Шура ушел, сказала мне:
– Мам, поцелуй меня в ухо.
5 августа 42.
Растрогать ее нелегко:
– Галя, я очень устала и проголодалась. Пойду поем, а ты побудь с Сашенькой.
– Ну-у-у… Лучше я посижу в тупичке на скамеечке.
Но сама часто подходит к Саше, с нежностью трогает ручки, ножки, целует, разговаривает, а иногда, укачивая, тонким голосом поет колыбельную:
– Придет серенький волчок, тебя схватит за бочок……чем и будит по утрам Шуру…
– Мама, Саша улыбается вслух…
– Галя, какую книгу читала вам Ольга Львовна?[11]
– Она нам не читала. Она сама себе читала свою старшую книгу.
Плакать по пустякам перестала. Особенно после того, как перестали бросаться к ней, сломя голову, при каждом ее вопле.
Кроме того, была ей рассказана история с пастухом и волком.
9 августа 42.
Просьба посидеть с Сашей едва не имела трагических последствий: Галя, укачивая Сашу, перевернула коляску. Испугалась, закричала, заплакала, но как только выяснилось, что Саша цела и невредима, пришла в себя, улеглась спать и больше этим эпизодом не интересовалась.
– Как же тебе не стыдно, даже не спрашиваешь, как себя чувствует Саша?
– А что… Она ведь не расшиблась!
И смеется еще…
За буйное непослушание было решено Галю наказать. Но как? Не разговаривать с ней? Но это ее не тронет – она почти не бывает дома, прибегает только поесть, ни я, ни кто другой с ней никаких интересных для нее разговоров не ведет. Так что выходит: лишение небольшое. Придумали: будет спать одна, без меня.
Галя выслушала это решение с завидным спокойствием, легла спать, а утром сообщила:
– Очень хорошо спала. Свободно так. А тебе свободно без меня было?
Слушается, однако, лучше.
Старается оттенить свои хорошие поступки и намерения.
– Мама, я съела все корки.
– Мама, дай, пожалуйста, нож, я отрежу от своего яблока половину и дам Лике.
– Мама, я выполоскала Сашенькин подгузник и повесила сушить.
– Мама, тетя Оля дала мне морковку, а я сказала: «Спасибо!»
Но хорошие отношения у нас с ней не налаживаются: она нагрубила Шуре, обещала мне извиниться перед ним и не извиняется. Сначала, было, на мой вопрос – извинилась ли – ответила:
– Да, я сказала: больше не буду…
– А Шура что?
– А Шура сказал: хорошо.
Оказалось:
Мать А.Б. Раскина.
