Коля восхищенно. Он не ожидал, что человек, когда-то друживший с Крупской и лично общавшийся с Лениным, разъезжавший с агитбригадами по махновским селам в гражданскую войну, а теперь занимающий столько главных постов одновременно, может помнить по именам всех визитеров. – В общем, тут такое дело…
– За мной! – выслушав сообщение от Морского, товарищ Гопнер, несмотря на возраст и длинную юбку, лихо понеслась за сцену. Коля и сопровождающий редактора мужчина едва поспевали следом. Не останавливаясь, Гопнер допросила мнущихся в оркестровой яме медиков, лично взглянула на жертву и набросилась на оперативников, расспрашивая о шансах на раскрытие дела.
– Шансы точные! – уважительно рассматривая удостоверение редактора, сказал усатый милиционер в папахе. – Подозреваемого только что забрали. Я видел, хлопцы его под руки тащили.
Товарищ Гопнер радостно потерла руки и снова ускорилась, остановившись только внизу на проходной служебного входа, где на стене висел вожделенный телефонный аппарат. Дедуган в шапке-ушанке, восседающий за столиком вахтера, пытался было попросить о тишине, но Серафима Ильинична мягко и решительно вытолкала его на лестницу, заявив, что ей нужно провести секретное совещание.
– Готовим срочную публикацию про убийство! – постановила она через минуту. – Куда, кстати, делся Морской? – Товарищ Гопнер говорила так быстро, что ответить при всем желании не получилось бы. – Начну летучку без него. Итак, сегодня, 16 февраля, поздний вечер, – она снова выудила из кармана часы, сверилась с часами на столе вахтера, явно запуталась и продолжила без указания времени: —…Враги революции в оперном театре. Наши доблестные органы безопасности снова на высоте… – Она решительно выдернула из лежащего на столе вахтера альбома чистый лист и, вопросительно глянув на спутника, тут же получила от него карандаш. Да не простой, а рекламируемый сейчас повсюду карандаш-автомат московской фирмы «Гаммер» – карандаш-мечту. Товарищ Гопнер записала собственные слова и недовольно скривилась. – Лучше не враги, а враг! Так больше впечатляет, – исправилась она. – Но что писать еще? Морской нарочно смылся? – Товарищ Гопнер уже сняла трубку, потребовав от девушки соединить с дежурным из редакции, но параллельно продолжала совещание. – Так! Коля Горленко, помощник Морского. Вот вам первое редакционное задание. Нужен текст. Броский, трогательный, но и боевой. Спасайте! Немедленно. Ну! Что мне диктовать в редакцию? – Она впилась в Колю взглядом и неожиданно прикрикнула: – Я вас спрашиваю!
И тут случилось вот что: от волнения Коля покраснел, вспотел и… выдал поэтические строки.
Увидел враг: женщина-костюмер.
Заметил враг: женщина всем пример.
Чтоб не было в театре примера,
Враг устранил костюмера.
Кровавая вышла премьера.
Но ждет врага высшая мера!
Тебя же, товарищ наш, костюмер,
Запомнит навеки СССР!
– Караул! – почему-то сказала товарищ Гопнер, но тут же подбодрила: –
