Вот и скажи мне, ходок, благое ли дело сделал Бортень?
– Бортень – сволочь и негодяй, – отчеканил Глеб. – И сотворил он настоящее зверство.
– Но ты сам сказал, что благо – это то, от чего людям хорошо. А Бортеню от смерти Милушки было хорошо. Да и прочим сельчанам тоже. Милушка ведь лазила и по другим погребам, и многие в селе держали на нее зуб.
– За то, что сделал твой Бортень, он заслуживал смерти, – отчеканил Глеб.
Зоряна хмыкнула.
– Вот и бедняк Лысушка так подумал. А потому прокрался ночью к Бортеню, потравил ядом его собак, обложил его избу сухой травой и хворостом, облил все это огневым зельем да и запалил. А в доме, кроме Бортеня, спали его малые детки – пять ртов, мал мала меньше. А теперь скажи мне, ходок, благое ли дело он сделал?
Глеб молчал. Зоряна вздохнула и пояснила:
– Бортень Колыван был моим отцом. А сгоревшие домочадцы – моими родичами.
– С тех пор ты и подалась в разбойники? – спросил Глеб после паузы.
– А что мне оставалось? Хозяйство моего отца выгорело дотла, а с ним – еще полсела. Ночь-то была ветреная. Но самое смешное случилось после. Поджигателя Лысушку никто и пальцем не тронул, хотя все знали, что это его рук дело. Люди его жалели. А в случившихся ужасах обвинили меня, потому что я – колдунья. Пока был жив отец, меня никто и пальцем не трогал, но после его погибели…
Она снова вздохнула, еще тяжелее, чем прежде, и уныло добавила:
– Никогда не знаешь, какие последствия будут у того, что ты сделал. А значит, никогда не знаешь наверняка, благо или зло ты совершаешь.
– Ты не по годам умна, Зоряна, – сухо произнес Глеб.
– Не по годам? – Девушка усмехнулась. – А откуда ты знаешь, юна я или стара? Быть может, то, о чем я тебе рассказала, случилось тридцать лет назад?
На лице Глеба отразилось секундное замешательство. Зоряна, глядя на него, тихо засмеялась.
– Я умею менять свою внешность, ходок! Хочу – стану молодкой, хочу – обращусь древней старухой! А хочу – и вовсе превращусь в трехсотлетнее дерево. – Заметив растерянность на лице Первохода, Зоряна смилостивилась. – Ладно, ходок, не пужайся. Я всего лишь молодая девка.
– Благодарю, успокоила. – Глеб сунул ольстру в кобуру. – Ну, а теперь, когда мы все выяснили, нам пора отправляться в город и готовиться к дальнему путешествию.
Глеб поднял левую руку – Силки Зигвуда, мигом слетев с Зоряны, снова превратились в мячик, и мячик этот сам собой прыгнул ходоку в ладонь.
Зоряна выпрямилась, потерла расцарапанные Силками руки и угрюмо произнесла:
– Неужели ты и впрямь думаешь, что я пойду с тобой?
– Конечно, – ответил Глеб не терпящим возражений голосом. – С сегодняшнего дня ты будешь делать все, что я тебе скажу. Велю раздеться догола и прыгнуть в куст крапивы – разденешься и прыгнешь.
– А если я не послушаюсь?
Глеб хлопнул себя по
