ей к носу и сказал: будешь под папуаса подстраиваться, я тебе все ребра пересчитаю.
– Помогло?
– А как же! Как все нормальные девушки, сделала по одной дырке на ухо. Я сережки подарил золотые с красными камушками… как его?.. с рубинчиками.
– Носит?
Простой вопрос заставил Виктора задуматься. Он почесал макушку, развел руками:
– Вроде.
– Скажу вам как педагог, ежедневно имеющий дело с подростками. Если ваша дочь носит старомодные золотые сережки с рубинчиками, значит, либо она – исключительно сильная личность, выдерживающая насмешки подруг с пирсингом, либо задавленная страхом перед вами несчастная девочка.
– А ведь точно! – почесал бороду Виктор. – Не видел у нее в последнее время моих сережек.
– Что и требовалось доказать.
– Между прочим, у вас самой дети есть?
– Двое. Сыну десять. А дочери…
Не успела договорить, как хлопнула, железно звякнула дверь подъезда. Мы одновременно вскочили на ноги. Кричали, перебивая друг друга:
– Сюда! На помощь! Мы застряли! Пожалуйста, помогите!
– К лифту! Подойдите к лифту! Кто там? Эй! Спасайте!
И замолчали вместе, прислушиваясь. Раздался звук дерганья за ручку двери лифта. После нескольких попыток дверь распахнулась. Нашему взору предстали старенькие кроссовки и потрепанные края джинсов. Их обладатель присел на корточки и уставился на головы пленников.
– Елена Петровна?
– Панкин! Гриша!
Легок на помине! Не успела ничего сказать, как Виктор приказал:
– Пацан! Быстро! Пулей лети к диспетчеру ЖЭКа и скажи, что мы застряли.
Гриша на него ноль внимания.
– Елена Петровна, а чё вы тут делаете, а?
– Шла к твоей маме, – вынуждена была честно признаться, – но, как видишь, лифт сломался.
– А зачем вам моя мама?
– Гриша! Не думай, я не собиралась на тебя жаловаться…
– Да что вы антимонии разводите? – перебил Виктор. – Кому сказано? Лети…
– Гриша, позови, пожалуйста, свою маму. – Теперь я перебила Виктора.
– Ее дома нет.
– Гришенька, она дома. Я разговаривала с ней два часа назад, предупредила о своем визите.
Это было очень неудобно: разговаривать с мальчиком, сидящим на корточках, когда твоя голова находится на уровне его ступней.
– Слушай, ты, мелкий! – встрял Виктор. – Тебе русским языком сказано: позови взрослых! Двигайся!
– Ага, сейчас! – выпрямился Гриша. – Разбежался!
Мы увидели удаляющиеся кроссовки.
– Что вы наделали! – тихим злым шепотом проговорила я. – Как с ним разговаривали! Никуда он не пойдет и никого не позовет!
– То есть как это? Он что, больной?
– Битый час вам рассказывала, какой это сложный ребенок.
– Да
