хрипло крикнул Тимор-Алк. – Оглянись!
Крокодил удержался и не оглянулся. Зато Камор-Бал попался – быстро глянул через плечо, и тут же отпрыгнул, попятился от Крокодила, опустил тесак.
На берегу стоял Айра – с видом посетителя зоопарка, наблюдающего любопытную, но вполне заурядную сценку.
– Костры жжем, – сказал он, как ни в чем не бывало, – рыбу чистим, жарим, ужинаем. После ужина – сбор.
И, неслышно ступая, скрылся в лесу в направлении лагеря.
В этом собрании не было ничего ни от пионерских посиделок, ни от дикарских ритуалов – казалось, речь идет о консультации перед вступительным экзаменом в какой-нибудь серьезный ВУЗ, только вместо огромной аудитории дело происходит в лесу. Подростки сидели на стволах, камнях и просто на траве; небо почернело, в рамке из темных крон плыли спутники, как медленные электроны.
– Завтра утром придет лодка, – сказал Айра. – Редко так бывает, чтобы кто-то из соискателей выбыл в первый же день. Ваша группа отличилась. Один из вас поедет домой уже завтра.
Крокодил сидел в стороне. Честно говоря, у него не было сил спорить, возмущаться и подавать апелляции.
– А может, и не один, – Айра разглядывал притихших мальчишек с безжалостным интересом. – Подумайте хорошо. Я бы отправил троих… Но один уедет точно. И зовут его…
Крокодил не поднял головы.
– И зовут его Камор-Бал, – жестко закончил Айра. – Без права пересдачи.
Крокодил вскинулся.
Ребята сидели лицами к догорающему костру. Почти никто не шевельнулся. Только Камор-Бал резко встал, его голая грудь поднималась и падала, как у загнанного:
– Почему? Почему я?!
Крокодил с удивлением понял: парень вовсе не чувствует себя невиновным.
– А ты не знаешь? – Айра кротко улыбнулся. – Тогда непонятно, зачем ты вообще приехал на остров, Камор-Бал.
Глухо зароптали сразу несколько голосов. Крокодил почувствовал на себе взгляды.
– Исключения ради, я объясню, – сказал Айра. – Все-таки в группе мигранты, – он поглядел на Крокодила. – Ты поднял оружие на человека – не защищая жизнь, не обороняя свой дом, а в рамках конкурентной борьбы за статус.
– Он меня оскорбил! – пролепетал Камор-Бал.
– Он дернул тебя за волосы, ты не стерпел, понимаю. Андрей, – Айра кивнул Крокодилу, – все было очень точно сделано, спасибо.
Ропот сделался громче. Камор-Бал стоял, покачиваясь, – ему предстояло возвращаться домой и оставаться зависимым – ребенком, калекой, больным – до конца своих дней. Без права пересдачи. На парня страшно было смотреть в эту минуту.
Крокодил поднялся.
– Я его не провоцировал, – он оглядел обращенные к нему лица, горящие злые глаза, и прямо посмотрел на Айру. – Не делай из меня…
Он хотел сказать «не делай из меня Иуду», но на его новом родном языке такой оборот оказался невозможным.
