что это все демоны преисподней несутся в адских вихрях за его грешною душою, пришла, конечно, но тут же была унесена порывом ветра. Да никакие это не адские вихри мятутся – это искры летят, гонимые порывом ветра! Искры из печной трубы!
Сердце Десмонда радостно забилось: это Олег догадался растопить сильный огонь в печи, обогревающей возок, – такой сильный, чтобы искры летели из трубы! Опьяненный радостью Десмонд ринулся на этот маяк. Он не пробежал и двадцати шагов, как с двух сторон вцепились в него чьи-то руки, и два голоса, один, по-мальчишески счастливый, – Олега, другой, надтреснутый от страха, – кучера, завопили дружно:
– Нашелся! Живой! Слава тебе, Господи!
Глава IV
Что посеешь, то и пожнешь
– Я говорю вам, сэр, что человек, подобный вам, никогда не ступит на палубу моего корабля!
– А я говорю вам, сэр, что я уплатил за сие путешествие преизрядные деньги, и вы не вправе лишить меня моей каюты!
– Деньги! Пфуй! Ваши деньги!.. Вы, мистер рабовладелец, можете в одну минуту получить их назад, дайте только мне время сходить за ними в каюту! – И капитан сделал движение повернуться и отправиться прочь – очевидно, туда, где на береговом рейде виднелось небольшое судно.
– Послушайте, сэр! – воззвал Десмонд в отчаянии. – Вы не можете так поступить со мной? Ну что я такого совершил?! Я был в стране, где законы совсем иные, чем у нас, – и я принужден был жить по ее законам. Вы были когда-нибудь в России?
Капитан всем своим молодым, гладко выбритым лицом показал, что сама мысль о такой возможности приводит его в содрогание.
– Тогда как же вы можете судить? Это дикая азиатская страна, совершенный восток, где варварские обычаи. Например, русское гостеприимство! Ежели хозяин угостит тебя вином и ты не пьешь до дна, тебя могут вызвать на дуэль, ибо это сочтут за оскорбление. Ежели за обедом оставляешь какое-нибудь блюдо нетронутым, хозяин вызывает повара и на твоих глазах рубит ему голову: по его мнению, гость оскорблен дурным качеством пищи!
В светлых глазах капитана появилось мечтательное выражение. Он оглянулся на корабль и пробормотал:
– Сей обычай я полагаю вполне разумным и совсем не прочь ввести его в обиход!
Десмонд деликатно сдержал улыбку и поспешил закрепить завоеванные позиции, на шаг придвинувшись к берегу. Однако маневры его были тотчас пресечены капитаном, который вскричал:
– Шутки шутками, но все это – жестокое варварство, порожденное рабством. Повторяю – я не имею дела с работорговцами!
Дело, кажется, безнадежно зашло в тупик. Неужто придется возвращаться в трактир, снова снимать комнаты для ночлега, снова терпеть эту двусмысленность, вдобавок каждую минуту ожидая окрика за спиной:
– Мсье Рене (или Этьен, Оливье, Дени)? Неужели это вы? Mon Dieu, какая неожиданная удача!
Под этими именами Десмонд жил во Франции. И он отнюдь не обольщался расхожим
