произнес он, дрожа от холода близкой смерти. – Клянусь, – повторил с горящим лицом. – Клянусь.
Слова повторялись как заклинание, и они были последним, чем обменялись молодые люди в течение следующих четырех лет. До того судьбоносного дня, когда Золотой крестник лично подошел к справочному столу, чтобы потребовать книги Лазло.
«Полное собрание сочинений Лазло Стрэнджа».
Руки Лазло, держащие бланк запроса, тряслись. Эти книги – они все, что у него есть! Он создал их и любил как любую вещь, сделанную своими руками, но даже это не охватывало всех масштабов катастрофы. Это не просто коллекция заметок. В них хранилась его невозможная мечта – каждое открытие о Невиданном городе, каждый кусочек головоломки, вставший на место. Дело не просто в накоплении знаний, а в цели однажды… обойти невозможность. В том, чтобы как-то попасть туда, куда никогда не ступала нога чужака. В том, чтобы пересечь пустыню, увидеть сияющие купола собственными глазами и наконец узнать, что произошло с Невиданным городом.
Его книги – это семилетние записи его надежды. Даже прикосновение к ним придавало ему храбрости. А теперь они просто окажутся в руках Тиона Ниро?
– Зачем, ради всего святого, – спросил мастер Гирроккин, – Тиону Ниро понадобились твои книги?!
– Я не знаю, – растерянно ответил Лазло. – Просто так. Чтобы забрать их у меня.
Старик цокнул языком:
– Подобная мелочность ниже его достоинства.
– Вы так считаете? Что ж, тогда, наверное, он намерен прочесть их от корки до корки.
Слова прозвучали так сухо, что мастер Гирроккин догадался, что это сарказм. Подобный сценарий действительно выглядел глупо.
– Но зачем? – не отставал Гирроккин. – Зачем ему забирать их у тебя?
На это Лазло не мог ответить. Сам же он гадал о другом: почему сейчас, спустя четыре года? Он не нарушал обещания и никоим образом не навлекал на себя гнев Ниро.
– Потому что он может? – уныло предположил юноша.
Он оспаривал запрос. Как же иначе? Лазло пошел прямиком к мастеру над архивами, чтобы просить о защите. Эти книги – его, а не собственность библиотеки. Им всегда давали ясно понять, что знания библиотекарей недостойны термина «ученость». В таком случае, как же их могли забрать? Это несправедливо и противоречит всем правилам.
– Несправедливо? Вам стоило бы гордиться, молодой человек, – сказал ему мастер Вильерс. – Вашей работой заинтересовался Тион Ниро. Это один из величайших дней в вашей жизни!
Да уж, величайший – не то слово. На протяжении семи лет Лазло был «мечтателем Стрэнджем», а его книги считались «глупой писаниной». А теперь словно по мановению пальца они стали «работой» – одобренной и украденной в один день.
– Прошу вас, – тихо и страстно взмолился он. – Пожалуйста, не отдавайте ему мои книги.
И… их не отдали.
Они заставили сделать это Лазло.
– Не позорьтесь! – рявкнул
