вверх, показывая переплетение вен, чтобы Тион уж наверняка уловил ход его мыслей. И он понял, что на этом у него кончились слова. Необходимо было сделать какой-то вывод, что-то, что пролило бы свет на его идею и заставило ее мерцать, но Лазло ничего не приходило в голову, и слова просто повисли в воздухе, прозвучав откровенно смешно.
Тион смотрел на него долгих пару секунд.
– Что все это значит? – наконец спросил он ледяным тоном, полным угрозы. – Тебя взяли на слабо? Ты кому-то проспорил? Это что, шутка?
– Что? – Лазло оторопело покачал головой. Его лицо залилось краской, а руки похолодели. – Нет!
И тут он понял, что значило недоверие Тиона. Он среагировал не на предпосылку Лазло. А вообще на его присутствие. В то же мгновение его представление о происходящем поменялось, и он осмыслил, что натворил. Он – Мечтатель Стрэндж, младший библиотекарь – ворвался в Хризопоэзиум, размахивая книгой сказок, и предложил поделиться своим мнением о глубочайшей загадке алхимии. Словно он мог решить проблему, которая столетиями ускользала от алхимиков – включая самого Ниро.
Когда Лазло осознал свою наглость, у него перехватило дыхание. Как он вообще мог до такого додуматься?!
– Скажи мне правду, – приказал Тион. – Кто это был? Магистр Лузинай? Он прислал тебя, чтобы поиздеваться надо мной, так?
Лазло отрицательно покачал головой, но Тион его даже не видел. Золотой крестник слишком погрузился в свою ярость и горе. Если он что-то и видел, то это глумливые лица других алхимиков или холодный расчет самой королевы, требующей чудес на завтрак. Возможно – скорее всего, – он видел хмурое выражение лица своего отца и ощущал его чувствительной кожей на спине, а также болью при каждом движении. В нем кипели такие сильные эмоции, как химические вещества, смешанные в перегонном кубе: страх – как сернистый туман; горечь – резкая, как соль; и треклятая переменчивая ртуть – как отчаяние и неудача.
– Я бы ни за что не стал над вами издеваться, – сказал Лазло.
Тион схватил книгу и закрыл ее, чтобы посмотреть на название и обложку.
– «Чудеса на завтрак», – протянул он, пролистывая ее. Внутри были картинки с русалками и ведьмами. – И это не издевательство?!
– Клянусь вам! Я могу ошибаться, милорд. Наверное… наверное, так и есть. – Теперь Лазло увидел себя со стороны и захотел поделиться правдой, что зачастую фольклор окроплен истиной, но сейчас даже это звучало абсурдно – крошки в бороде чародея и прочая чепуха. – Простите. С моей стороны было самонадеянно вот так являться к вам, и я молю о прощении, но, клянусь, я не хотел вас оскорбить. Я просто хотел помочь.
Тион захлопнул книгу.
– Ты – помочь мне?! – Юноша рассмеялся ему в лицо. Звук получился холодным, грубым, как разбивающиеся осколки льда. Его припадок длился слишком долго, и с каждым новым хохотком Лазло съеживался все сильнее. – Что ж, просвети меня, Стрэндж. И в какой же версии Вселенной ты мог
