ей сидеть последние месяцы за учебниками, перед тем как поступить в общину.
Козлов слушал девушку внимательно, не прерывая ее ни на минуту.
Когда она кончила, он посмотрел на нее строго, почти недоброжелательно, сердито, что так мало гармонировало с его радушным улыбающимся лицом, и сурово бросил вопрос:
– А насчет гигиены как? Первое предостережение заразы знаете, при оспенном заболевании, например?
Нюта успела почерпнуть и эти сведения в последний месяц пребывания дома. Рассказала кратко и просто то, что требовалось от нее. Слушая ее ответ, Козлов мотал головой и время от времени испускал многозначительное «гм! гм!».
– А повязку, бинты на лубки наложить умеете?
– Умею, – робко проронила Нюта.
– Уж будто? – прищурился Козлов. – И по хирургии, значит, сильна. А вот посмотрим: сделайте на мне повязку. У меня карбункул[23] на плече, вернее, на сюртуке… Можете вы себе представить, что у меня на сюртуке карбункул?
Нюта взглянула на доктора. Лицо его было совершенно серьезно, даже сердито, брови сурово сдвинуты, а глаза смеялись.
– Вот вам бинт, – вынимая из ящика стола белый сверток и подавая его Нюте, проговорил он отрывисто, – жарьте повязку.
Волнуясь как школьница, Нюта взяла марлю и ловко засновала пальцами поверх сюртука доктора. Через минуты две-три плечо Козлова оказалось забинтовано марлевым бинтом самым искусным образом.
– Готово! – сорвалось застенчиво с губ Нюты. В душе ее закипел невольный страх. А вдруг не так что-нибудь? Вдруг не понравится?.. Засмеет, рассердится, пожалуй.
Козлов между тем, подумав немного, ударил кулаком по столу кафедры и крикнул на всю аудиторию громким, свирепым голосом:
– И на кой ляд вы лезете сюда!?
Нюта вздрогнула с головы да ног. «Вот оно! Не угодила! Сплоховала! Все пропало! Все!» – мысленно произнесла девушка, бледнея и трепеща.
– И на кой ляд… вы… – снова загремел Козлов и вдруг звонко, весело и добродушно расхохотался. Все лицо его смеялось, смеялись губы, смеялись глаза, смеялись бесчисленные морщинки, бороздившие кожу.
– Шут знает что! Готовая сестра. Хоть сейчас на самое ответственное дежурство посылай ее, а она в курсистки, изволите ли видеть, лезет! Да, сестричка-голубушка, знаете ли, что ученого учить – только портить. Ступайте вы к Ольге Павловне, сестричка, и скажите вы ей, что пусть она вас по специальностям разным, на лекции по глазным болезням, зубным и массажу посылает, а меня от себя избавьте. И знать вас не хочу! – и он замахал обеими руками на Нюту и отскочил от нее с таким видом, точно перед ним находилось какое-нибудь чудовище, а не девушка-сестра с молодым, приветливым, теперь исполненным счастья лицом.
Не слыша ног под собой, выпорхнула из аудитории Нюта.
Лишь только миниатюрная, тоненькая фигурка девушки скрылась за дверью, Козлов, окинув
Карбу́нкул – фурункул с обширным омертвением подкожной ткани и кожи.
