поблизости от него не то застрелили, не то искалечили какого-то легендарного борца за свободу, и по праздникам сюда принято было приносить цветы.
Осталось найти главный из указанных сержантом ориентиров – церковь, но ее скрывали пышно разросшиеся за четверть века деревья. Дабы понапрасну не топать туда-сюда, можно было поспрошать граждан, отдыхавших здесь же на скамейках, но тут церковь сама обнаружила себя мелодичным колокольным перезвоном.
Внезапно какое-то недоброе предчувствие кольнуло сердце Синякова. Он невольно придержал шаг, но под оценивающим взглядом юной курящей особы, закинувшей ногу за ногу так нахально, что из-под юбки даже пупок выглядывал, вынужден был вновь заторопиться.
Сквер кончился. Мимо его ограды по узкой улочке неслись машины – ожившие покойники со всех автомобильных кладбищ старушки Европы. Поодаль высился храм, выкрашенный в цвет яичного желтка.
Кошмарное видение обрело реальность. Это были те же самые улицы, только полные суеты и жизни. Это был тот же самый храм, только сейчас на его маковках сверкали золоченые кресты.
Рядом находилось здание-близнец с такими же толстенными стенами, с такими же окнами-бойницами и такое же ярко-желтое, правда, без куполов и колоколен. Люди, входившие в его двери и выходившие из них, как правило, были облачены в защитного цвета мундиры…
Глава 4
Похоже, сегодня удача не отходила от Синякова ни на шаг. В его душу даже закралась тревога: а не собирается ли эта капризная дамочка с завтрашнего дня взять отпуск?
Прокурор оказался на месте (как нарочно, у него были сейчас приемные часы), и очередь к нему собралась совсем небольшая, человек пять-шесть. Точнее сказать было нельзя, потому что мужчины все время выходили курить, стреляя друг у друга то сигареты, то спички. Женщин было всего две. Та, что постарше, все время натягивала на глаза черный траурный платок, а та, что помоложе, нянчила на руках ребенка. Отлучаясь покурить, она оставляла ребенка на попечение секретарши, надо думать, своей близкой знакомой.
В очередной раз вернувшись в приемную, она поинтересовалась у секретарши:
– Что же, так и будете в этих поповских хоромах сидеть? Не наезжают еще на вас хозяева?
– Еще как наезжают! – усмехнулась секретарша. – Митрополит, видите ли, пожелал здесь свою канцелярию открыть. Во все инстанции на нас жалобы строчит.
– А вы что?
– А мы ничего. Пускай построят для нас в другом месте прокуратуру, суд и гауптвахту, тогда съедем. Думаешь, приятно каждый день эти колокола слушать? Голова раскалывается!
«Оказывается, все учреждения здесь в одной куче, – догадался Синяков. – Удобно, ничего не скажешь…»
– Ты за свекрухой-то своей поглядывай, – секретарша покосилась на женщину в черном платочке. – Не в себе она, похоже… Как бы не отрубилась. Бывали уже такие случаи. А у меня даже нашатыря нет.
– Ничего
