Любкин дом приволок, чтобы промахиваться налево и направо.
Я тут же поделилась своими соображениями с полковником, выдвинув предположение, что теперь, возможно, президент захочет меня каким-нибудь орденом наградить.
– Так что вы со мной поосторожней, – посоветовала я.
Но он не внял совету.
– Вы мне зубы не заговаривайте, постороннему в дом не проскочить, – заявил он. – Если мужик в фуфайке был, то куда же он делся?
– Этого сказать не могу, – призналась я. – Может скрылся в соседней квартире. Может он там живет.
– В соседней квартире живет парализованный, – просветил меня полковник.
– Он что, не может ходить?
– Может, но только под себя. Он очень парализованный, а тут из гранатомета стрелять! Намертво человек прикован к постели.
Об этом я знала и сама, даже видела пару раз несчастного, даже ему посочувствовала, а потому вынуждена была предположить:
– Значит мужик в фуфайке из другой соседней квартиры.
– В другой соседней квартире живет женщина.
– Ну и что? Что мешает женщине укрыть в своей квартире мужика в фуфайке?
– То и мешает, что она на нюх не переносит никаких мужчин. Она старая дева.
Вот этого не знала.
– Надо же! – обрадовалась я. – Теперь у Любки будет своя Старая Дева. Вот когда моя Люба насладится по-настоящему «милым» общением. Так ей и надо. Будет знать, как мою Старую Деву защищать.
Я бы с удовольствием и дальше развивала эту тему, но, наткнувшись на грозный взгляд полковника, вынуждена была вернуться к мужику в фуфайке.
– А вы уверены, что старая дева не приютила того мужика? – спросила я. – Боюсь, вы неправильное представление имеете об этих самых старых девах. Они в девах остались вовсе не потому, что пожизненно испытывают отвращение к мужчинам, а вовсе наоборот: это мужчины пожизненно испытывают отвращение к тем, из которых и получаются эти самые старые девы. Если брать мою Старую Деву (я о своей соседке)…
Боже, сколько я здесь имела сказать! И сказала бы, но не дал полковник – как много он потерял.
– Старую деву оставьте в покое, – сказал он. – Мы тщательно осмотрели у нее каждый сантиметр. Мужиками там и не пахнет.
– Тогда остается последняя квартира, – заключила я. – Насколько помню, на лестничной площадке было четыре двери.
– Да, – согласился полковник, – но в четвертой квартире живет ваш покорный слуга.
– Вы?!
– Совершенно да.
Это был удар, но я не сдалась и героически предположила:
– Значит мужик в фуфайке убежал на другой этаж.
– Мы обыскали весь дом и не нашли посторонних. Из дома никто не мог убежать. Здесь я дам любые гарантии.
Услышанное озадачило меня, уже было собралась задуматься, да полковник не позволил: опять как завопит:
– Признавайтесь, где взяли
