уровне, а на популяционном, имеющем собственные черты, присущие только этому уровню, которые и изложены нами в Трактате.
И наконец, если философ-идеалист, наследник великих схоластов средневековья, предложит деление этносов на «исторические», т.е. стремящиеся к Абсолюту, и «неисторические», просто живущие на поверхности Земли, ответ ему будет краток: нет ни одного этноса, который бы не испытал подъема пассионарности; и нет ни одного, который бы не превратился в реликт, если только он не рассыпался на куски раньше. При этом неизвестно, кому из них повезло.
Короче говоря, нами описана природная закономерность, не содержащая философемы. Описание построено на фактах, и только новые, несомненные факты могут поколебать концепции.
7. Уровни исследования и масштабы
Перейдем к главной теме нашего исследования – этнической истории. В современной советской историософии сформулированы два тезиса, на первый взгляд, исключающие друг друга: «Мыслима ли история одной страны», с ответом «нет»[22], и «Всемирная история существовала не всегда!» – с вопросом «а когда?»[23]. Что же верно? Или то и другое неверно?
Однако оба эти тезиса правильны и совместимы. Надо только условиться о применении научной терминологии и учесть масштабность изучаемых явлений или их ранг в этнической иерархии.
Так, наличие атомов несомненно, но изображать город Москву как скопление атомов, хотя и правильно, но бессмысленно. Атомный уровень ограничен, с одной стороны, уровнем субатомных частиц, с другой – молекулярным уровнем, где атомы изменяют свои свойства: водород и кислород в обычных условиях – газы, а объединившись, образуют жидкость – воду или твердое тело – лед.
Следующий уровень – клеточный (в органике) или кристаллический (в минералах) – в свою очередь, ограничен уровнем организменным, а тот – популяционным. В зоологии можно ограничиться следующим уровнем – видовым, но для изучения антропосферы необходимо ввести более дробное деление. Сопоставив популяционный уровень с субэтническим, мы увидим, что в промежутке между популяцией и видом Homo sapiens находятся этносы и суперэтносы – системы, обладающие свойствами и заслуживающими специального рассмотрения[24]. Сведение их до уровня популяционного или, наоборот, обобщение до видового нецелесообразно, да и неверно, так как в обоих случаях специфика этносферы, состоящая в географических вариациях поведения, – исчезает. Если этническую историю Евразии описать на уровне суперэтносов, то подтвердится второй тезис – всемирная история не правило, а, скорее, исключение. Вспышки этногенеза всегда локализованы. Даже тогда, когда они возникли в одну и ту же эпоху (с точностью до полувека), географические барьеры могут разделить пассионарные ареалы так, что они образуют не одну суперэтническую систему, а несколько суперэтносов-ровесников. Только совпадение фаз этногенезов показывает, что
Поршнеев Б. Ф. Мыслима ли история одной страны. Историческая наука и некоторые проблемы современности. М., 1969.
Гулыга А. В. Искусство истории. М., 1980, с. 26.
Таблица приближений к изучаемому предмету. Вып 3, с. 228.
