но казалось каким-то холодным. Квартире Поленовых не хватало уюта. Отсюда мужчина всегда будет рваться на волю, даже если на кухне его ждет вкусная еда, а жена соблаговолит сменить мятый халат и стоптанные тапочки (именно в этом одеянии сидела перед Ларисой Нана, и оперативница дала бы голову на отсечение, что это ее повседневный домашний облик) на красивое вечернее платье.
– Скажите, – обратилась Кулакова к вдове, – не замечали ли вы в последнее время чего-нибудь необычного в поведении мужа?
– Нет, – тихо ответила женщина.
Оперативница помедлила секунду, чтобы задать следующий вопрос:
– Сколько лет вы вместе?
– Пятнадцать, – ответила грузинка. В ее тоне ничего не изменилось.
– Нана Тевосовна... – Лариса ругала себя последними словами, однако не могла не задать следующих вопросов: – Вы хотите, чтобы мы поймали убийцу вашего мужа?
– Почему вы спрашиваете? – Большие черные глаза не мигая смотрели на Ларису. – Вы подозреваете меня?
– Я была бы плохим сыщиком, если бы подозревала вас. – Кулакова старалась выдержать тяжелый взгляд. – Просто подготавливаю вас к одному вопросу, который необходимо задать. Вы любили Григория?
– Если вы намекаете, что я жила с ним под одной крышей, как покорная грузинская жена, отвечаю: мы не в горах. – Нана впервые за время разговора отвела глаза.
Лариса еще раз обвела взглядом гостиную. В этой большой комнате пятнадцать лет жили два человека. Они произвели на свет двоих детей, но не увековечили совместного проживания ни в фотографиях на стенке, ни в каких-то милых мелочах. Возможно, где-то на полках хранились альбомы в бархатных переплетах, с фотографиями, запечатлевшими счастливых молодоженов, а потом молодых родителей. Однако все это было убрано подальше от глаз. Мертвый Поленов не удостоился даже портрета в траурной рамке.
– Ради бога, извините меня за бестактность, – она не знала, как расположить к себе вдову. Скорее всего, это просто невозможно, однако сыщица еще не закончила беседу и не выяснила самое главное. – Я верю: вы любили друг друга. И все же Григорий – интересный мужчина на хорошей должности. Женщины к таким так и липнут.
– У вас нет сердца. – Лицо Наны приняло землистый оттенок. – Вчера мне сообщили о гибели мужа, а сегодня пытают, не было ли у него любовницы. По-моему, я ответила вам: грузинская женщина не станет терпеть унижений. Мы любили друг друга и потому прожили пятнадцать лет. Если бы не это ужасное происшествие, мы прожили бы еще как минимум пятьдесят. А теперь уходите. Я не желаю разговаривать с вами.
Лариса посмотрела в глаза вдовы, ставшие холодными, как льдинки, и, поняв: сегодня она ничего не узнает, вышла из квартиры, уверенная в своих первоначальных предположениях.
Нана закрыла за ней дверь, прислушалась к шагам и, когда на лестнице все стихло, подбежала к телефону. Набрала номер. Едва в трубке скрипучий голос произнес: «Алло», она закричала:
– Ты мразь, мразь! Ты убил его!
Ее
