сооружения их не удержат. Она снова подумала о Лили Мейхью, которая жила в городе, окруженном стенами. В жизни Лили должно было быть что-то поучительное, что-то полезное… но ничего не приходило в голову.
Келси перевернулась на спину, уставившись в темноту. Ее мать столкнулась с такой же безвыходной ситуацией и в итоге предала Тирлинг. Да, Келси ненавидела ее за это, но что она могла сделать? Королева крепко сжала свои сапфиры, спрашивая ответа, но камни молчали, лишь укрепляя чувство обреченной уверенности: Келси сурово осудила свою мать, а теперь несла неизбежную кару, попав в то же положение.
«У меня нет решения, – подумала Келси, свернувшись в клубочек. – И, если я не смогу ничего придумать, окажусь не лучше ее».
Шахтеры имели суровый вид. Очевидно, они умылись, прежде чем явиться в Цитадель, но грязь, казалось, въелась в их кожу, делая ее вечно смуглой. Они были независимыми добытчиками, и это само по себе казалось большой редкостью: большинство шахтеров в Тирлинге принадлежали к гильдиям, потому что объединение было единственным способом конкурировать с мортийцами. Среди шахтеров была женщина, высокая и светловолосая, однако грязная, как и все остальные. Она носила видавшую виды зеленую шляпу, которая выглядела так, словно пережила ураган. Келси, не знавшая, что шахтерские бригады принимают женщин, смотрела на нее с интересом. Женщина же ответила ей неприязненным взглядом.
– Ваше Величество, мы только что с Фэрвитча, – объявил бригадир Беннетт. – С месяц копали в предгорьях.
Келси кивнула, жалея, что облачилась в плотное шерстяное платье. Пришло теплое и дремотное лето, но кто-то все равно развел огонь. Она ненавидела аудиенции в такие дни, отвлекавшие от более насущных проблем, вроде мортийцев и беженцев. Первая волна пограничных жителей уже перебирается через Алмонт, но они – лишь часть тех, кто придет сюда. По крайней мере, пятьсот тысяч… как Новый Лондон их вместит?
– Нас было пятнадцать, Ваше Величество, – продолжил Беннетт, и Келси попыталась, подавляя зевок, удерживать внимание.
– Где же остальные?
– Исчезли в ночи, госпожа. Мы разбили довольно плотный лагерь, но… сами понимаете, человеку нужно до ветру. Ночью люди отходили от лагеря и иногда просто не возвращались.
– И вы пришли, чтобы сообщить мне об этом?
Беннетт начал отвечать, но шахтерка, наверняка его заместительница, схватила его за руку, лихорадочно забормотав что-то на ухо. Обмен мнениями быстро перерос в затяжной спор, перемежающийся ворчанием и шипением. Келси терпеливо наблюдала. Отец Тайлер стоял к шахтерам ближе остальных, возможно, он слышал, о чем они говорили. Она начала при случае приглашать священника на аудиенции, и он уже высказал несколько ценных идей. Ему нравились аудиенции, он говорил, что на них «наблюдает историю в реальном времени». К тому же он умел держать язык за зубами, да так, что якобы навлек на себя гнев
