рытую дверь патио над его невероятно широкими плечами. Но в отличие от этого моря его глаза не выглядели теплыми и манящими. В его бескомпромиссном взгляде Бекки почудилось даже что-то грозное. Но их выражение не умаляло изумительного совершенства его черт.
– И еще раз нет, – сказал он.
Второй лист бумаги опустился на ее стол, приземлившись на клавиатуру ноутбука.
– И на это – особенное «нет», – продолжил он.
А потом рядом с ней упал последний лист, но не удержался на столе, и Бекки пришлось наклониться, чтобы не дать ему упасть на пол. Бекки смотрела на незнакомца, а не на лист бумаги в своей руке. Капля пота скатилась с его виска и медленно сползла вниз, к идеальной челюсти, мужчина с нетерпением смахнул ее.
Здесь, на небольшом частном карибском острове Святой Симоны, пекло просто нещадно. Бекки едва противостояла искушению протереть влажный лоб тыльной стороной руки. Наконец к ней вернулся дар речи.
– Извините? А вы кто?
Он высокомерно поднял одну бровь, и Бекки поспешила ответить за него.
– Вы, должно быть, один из голливудских друзей Элли, – решила Бекки.
Ей казалось, что только коллеги Элли, актеры большого экрана, обладали такой физической красотой и совершенством. Только они благородные вели себя так уверенно, несли себя с таким достоинством, будто земля, по которой они ступали, принадлежала им. Простые смертные не могли с ними даже сравниться. К тому же, очевидно, камера влюбилась бы в великолепные черты его лица, безупречный изгиб носа, полноту его губ…
– Так я права? – спросила девушка.
Именно поэтому ей так нужен был список гостей, но нет, Элли была непреклонна – это дело она взяла на себя, чтобы ни один человек, даже ее собственный организатор свадьбы, не узнал, кто из знаменитостей заявится к ней на свадьбу.
Стоящий перед ней мужчина с отвращением фыркнул. Фыркнул! Как это могло показаться ей сексуальным?
– Конечно, вы приехали очень рано, – сказала ему Бекки с укором в голосе. Почему ее сердце бьется так, как будто она только что пробежала марафон? – Свадьба только через две недели.
Вероятно, этого она должна была ожидать. Богатые бездельники будут прибывать на Святую Симону в любое время, когда им заблагорассудится.
– Я Дрю Джордан.
Это имя ей ни о чем не говорило.
– Главный плотник этого цирка.
Дрю. Джордан. Конечно! Как она могла о нем забыть? Она его ждала! Брат Джо, жениха. И пусть он главный плотник, но она – директор «цирка», и пора ей об этом заявить вслух.
– Пожалуйста, не называйте свадьбу Элли Амброзии цирком, – сказала Бекки строгим тоном. Еще не хватало, чтобы этот эпитет подхватил персонал, а потом и журналисты! Пресса пока не прознала о свадьбе Элли, но рано или поздно это случится.
Дрю снова фыркнул.
– Эта свадьба будет событием века, – подчеркнула Бекки. Она все еще не могла до конца осознать, что невеста – самая популярная молодая актриса Голливуда, Элли Амброзия, наняла именно ее, никому не известную провинциалку.
Элли сказала ей: «Мой будущий деверь займется строительством. Дрю немного консервативный. Он на несколько лет старше Джо, но ведет себя так, словно ему семьдесят пять. Мне он показался немного брюзгливым. Как медведь с больной лапой. Это объясняет, почему он не женат».
Значит, перед Бекки стоял будущий деверь Элли, тот самый угрюмый медведь и зазнайка. С последней характеристикой она бы поспорила. Кроме того, она никак не могла отвязаться от мысли, что Дрю не женат. Какое ей вообще до этого дело?
Бекки узнала, что у ее профессии было много неожиданных преимуществ. Свою фирму она с присущим ей озорством и изобретательностью назвала «Долго и счастливо». Тем не менее ее карьера быстро погубила все остатки романтических иллюзий, которые оставались у нее после разрыва ее помолвки. Бекки была вынуждена признать, что, когда она была очень юна и безнадежно наивна, ее голова была забита сентиментальной чепухой.
Бекки была растеряна: перед ней стоял мужчина, который поневоле внушал ей веру в счастливый финал сказки. Не желая показывать свои чувства, она взяла в руки последний документ, который бросил ей на стол Дрю Джордан. Оказалось, что столь пренебрежительно ей под нос был подсунут плод ее собственных усилий. Ее аккуратный, пусть и немного простоватый рисунок был перечеркнут крест-накрест.
– Но это павильон! – воскликнула она. – Куда нам тогда поместить двести гостей?
– Место меня устраивает.
Она что, должна его за это благодарить? Каким-то образом все слова, даже саркастические, выветрились у нее из готовы.
– Вы
