делом и наколдовал ветерок, который ворвался в дверь склепа, покружился и вылетел вместе с облаком пыли и запахом смерти.
– Ты как? – спросил я Тамтама.
Он глянул на мою лекарскую сумку и отмахнулся:
– В порядке. Просто кое-что вспоминал.
– Что именно? – немного выждав, уточнил я.
– Мы с Одноглазым тогда детьми были. Нас только-только продали в ученики Н’Гамо. Из деревни, что на холмах, прибежал вестник и попросил осмотреть покойника. – Он опустился на колени рядом с мертвым солдатом. – Раны были точно такие же.
Мне стало не по себе. Никто из людей так не убивает. Это тело терзали сознательно и расчетливо. Тут поработал какой-то злобный разум – и от этого было еще страшнее.
Я сглотнул, присел рядом и начал осмотр. Молчун и Гоблин вошли в склеп. В сложенных чашечкой ладонях Гоблина перекатывался янтарный шарик света.
– Крови совсем нет, – заметил я.
– Форвалака забирает кровь, – пояснил Тамтам.
Молчун выволок второй труп.
– И органы, когда есть время, – добавил Тамтам.
Второе тело было вскрыто от паха до горла. Сердца и печени в нем не оказалось.
Молчун опять скрылся в склепе. Гоблин вышел, уселся на разбитый могильный камень и покачал головой.
– Ну что? – спросил Тамтам.
– Реальное существо, никаких сомнений. Наш заморский приятель тут ни при чем. – Он показал пальцем на корабль северян, дрейфующий среди рыбацких лодок и каботажных суденышек. – В склепе было пятьдесят четыре форвалаки. Они сожрали друг друга. Осталась только одна. Последняя.
Тамтам подпрыгнул, как от затрещины.
– Что с тобой? – спросил я.
– Это значит, что осталась самая злобная, коварная, жестокая и безумная из всех.
– Вампиры, – пробормотал я. – В наши-то дни…
– Это не совсем вампир, – уточнил Тамтам. – Это леопард-оборотень. Человек-кошка, днем ходит на двух ногах, а ночью на четырех.
Я слыхал о волках-оборотнях и медведях-оборотнях. Крестьяне, жившие в окрестностях моего родного города, рассказывали про них всякие истории. Но о человеке-леопарде они никогда не упоминали. Я сказал об этом Тамтаму.
– Люди-леопарды водятся далеко на юге, в джунглях. – Он взглянул на море. – И в могилу их полагается закапывать живьем.
Молчун притащил еще один труп.
Леопарды-оборотни, пьющие кровь и пожирающие печень. Очень древние, очень темные существа, в которых тысячелетиями копились ненависть и голод. Ходячий ночной кошмар.
– Вы можете справиться с форвалакой?
– Н’Гамо не смог. Я никогда с ним не сравняюсь, а он, схватившись с молодым самцом, потерял руку и ногу. У нас же здесь старая самка – сильная, свирепая и умная. Все вчетвером мы могли бы ей противостоять. Но одолеть – нет…
– Но раз уж вы с Одноглазым все про них знаете…
– Нет. –
