мой приятель, английский резидент Клавдий Рондо, кроме сына Августа Второго на престол будет претендовать ещё и граф Лещинский – ставленник Франции. Австрия и Ганновер вряд ли пожелают его воцарения. А они, насколько мне известно, – союзники России. Следовательно, неизбежно наше столкновение с Францией, а значит, и с её алиантом[25] гишпанской короной… – после столь продолжительной тирады Сандерс перевел дух и сделал большой глоток вина из оловянного бокала.
– Ну, это, сэр Томас, пока одни догадки. Политика вовсе не так пряма, как Невская першпектива… – осторожно сказал Головин. – Всё может поменяться за мановение ока. Впрочем, ваш Чириков, – обернулся он к Берингу, – в своих предложениях о конечной цели экспедиции не распространял её далее пятидесятого градуса северной широты, справедливо полагая, что именно до сего градуса уже доходили вдоль западного американского побережья гишпанцы… Кстати, почему нет капитана за вашим столом, господин командор?
Беринг окинул взглядом застолье и не нашёлся, что сказать. Головин почувствовал неловкость положения и тут же пришёл ему на выручку:
– Ах, да, я вспомнил, капитан Чириков токмо намедни вернулся из Казани, где отбирал корабельный лес… Вероятно, после столь долгой отлучки его не отпустили дела семейные…
– Вы абсолютно правы, ваше сиятельство, – благодарно растянул в улыбке толстые губы Беринг и свернул разговор на другую материю. – А что с вашим предложением, Николай Федорович, о доставке припасов для экспедиции морем вокруг Африки, через Индийский океан?
Головин покачал головой:
– Кабинет не поддержал сей прожект. А жаль… Мы с адмиралом Сандерсом полагали, что сей поход мог бы стать прекрасной школой для наших мореходов.
– Вы абсолютно правы, милорд! Одна такая экспедиция в южных морях, где мореход может на практике изучить все ветры, течения, заменяет десятки школярских манёвров в Маркизовой луже, – поддакнул сэр Томас. – Скажи, Витус, разве это не так?
Беринг хотел рассказать, как еще мальчишками они с будущим адмиралом Сиверсом ходили на голландском судне в Ост-Индию. Но вовремя прикусил язык: имя Сиверса было нынче вспоминать опасно. Недавно за промедление в принятии присяги новой императрице он был сослан в свою деревню…
Поэтому Беринг только вежливо кивнул:
– Да, это было бы незабываемое плаванье…
На какое-то время на их конце стола воцарилась тишина, и до слуха Беринга донеслись слова Анны Матвеевны:
– Вы, дамы, как хотите, а я не намерена оставаться в Санкт-Петербурге. Я отправлюсь вместе с мужем хоть на край света. Ведь едут же за своими сужеными жены тех, кто подвергся монаршему гневу и отправляется в ссылку! Почему же мы не можем последовать за своими мужьями, исполняющими долг перед Её Величеством?
Анна
Алиант – союзник
