не буду. – Раб охотно встал, отряхивая тунику. – А на спрошенное отвечу – я следил за твоей жизнью и, пока ты барахтался в мелкой грязи интриг на форуме и в бездарных комициях, я не хотел к тебе приближаться. Какая польза была в том, чтобы стать рабом нищего аристократа?
Сулла весело рассмеялся.
– Негодяй!
– Клянусь волосами Минервы – несправедливое обвинение. Вряд ли тебе было бы легче вести свои дела, извести я тебя о собственном существовании.
Сулла продолжал смеяться.
– Могу поспорить, я угадаю, когда ты впервые решил предстать передо мной.
– Угадай.
– В тот месяц, когда мне поручили квестуру в армии Мария и я занялся подготовкой свежей кавалерии для него.
Гость уважительно кивнул, оценив проницательность своего господина.
– Это уже было похоже на начало блестящей карьеры. Я попробовал проникнуть в твое окружение, но натолкнулся на этого молчаливого и слишком преданного негодяя.
– Марка Карму?
– Да, твоего секретаря. Ты можешь по праву гордиться, ты подобрал себе великолепного работника.
– Какая-то непонятная ирония звучит в твоем голосе. Что ты хочешь сказать?
– Я только хочу сказать, что мне стоило гигантских трудов убедить его допустить меня к разговору с тобой. Я притворялся и твоим родственником, и югуртинским лазутчиком, и еще Юпитер знает кем.
– Он снизошел?
– Снизошел, и я уже был в двух шагах от твоего бальнеума, когда вдруг ты затеял эту омерзительную…
– Омерзительную?
– По-моему, так восхитительную комедию, все было бы замечательно. Я рыдал от счастья, стоя с арфистками за занавесом, я молился своему маленькому жестокому божку за то, что он дал мне возможность не ошибиться в тебе. Но тут…
– Что тут?
Раб вытер искренние слезы краем хитона.
– Будто ты не помнишь – скачка. Бешеная скачка в Остию. Я еле успел, умолив твоего железного секретаря пустить меня на корабль.
Сулла в продолжение этой расцвеченной рыданиями, ужимками и деланым смехом речи откровенно веселился.
– Почему же ты не подошел ко мне во время плавания, времени было достаточно.
– Как я мог подойти, когда я не мог ходить! И потом, разве возможен серьезный разговор на корабле, там столько свидетелей и такие тонкие стенки?
– Это верно.
– Но и там я получил радость, огромную радость, если признаться.
– Что ты имеешь в виду?
Гость закатил глаза и сладострастно покачал головой.
– Сцена гадания. Я стоял в толпе гаруспиков и авгуров, среди этих бесконечных священных кур, и восторженно, с наслаждением следил, как ты управляешься с одуревшей от нелепого страха толпой суеверных идиотов. В самом деле, можно ли ставить успех громадной экспедиции, транспортировку
