Календарь куда-то подевался, видимо, бабушка его забрала и спрятала, а, может, вовсе выкинула. Я не чувствовала изменений до того момента, как зашла в туалет. Прокладки всегда лежали в рюкзаке на случай экстренной ситуации.
Я вернулась в класс, раскрыла молнию рюкзака и стала искать косметичку. Она точно лежала здесь, под хламом из салфеток, оберток от конфет и кучи запасных ручек.
Из-за соседней парты донесся смех.
– Не это ищешь, Долохова? – противный писклявый голос принадлежал Люсе.
Людмила для нее – слишком громкое имя, по сравнению с прекрасным произведением Пушкина3.
Обернувшись, я увидела в ее цепких лапках косметичку, обернутую в черный пакет. На нем еще поблескивали темно-желтые буквы в местах, где покрытие не отвалилось. Точно, моё!
– Отдай.
– У тебя слишком хорошие джинсы, чтобы я могла позволить тебе разгуливать в них на людях, – хихикнула Люся.
Правильно, тебе-то в таких не походить, корова жирная!
– Послушай, мне нужно немного женской солидарности. Просто не будь такой вредной, – я с трудом удержалась от того, чтобы назвать ее стервой.
Терпеть не могу, когда люди сглаживают острые углы вместо того, чтобы сказать правду, но в этот момент я и сама была вынуждена использовать этот прием.
– Ох, надо же, я вредная, – она оглядела своих подружек и через мгновение они вместе уставились на меня. – Может, тебя и кофты лишить?
Люся кивнула в сторону моей парты. Я поспешила схватить одежду и повязать ее на поясе. Не хватало только таскать на своей заднице изображение «японского флага»4.
Наваляла бы Люське по полной, но пришлось сдержаться. На нас уже с интересом пялилась половина класса, и мне не хотелось заострять внимание на том, что у меня «потоп».
– Ладно, – стиснув зубы, выдавила я.
Взяв мобильник, отправилась в туалет и заперлась в кабинке. Этот телефон достался мне на местной барахолке за пятьсот рублей. Самое дорогое приобретение до прекрасных белых джинсов. Но если сейчас мне никто не поможет, они потеряют всю свою новизну, и две с половиной тысячи рублей улетят в унитаз.
Номер Дарьи был недоступен – на работе. Когда она валяется дома, то всегда готова поболтать, а сейчас настали тяжелые времена, раз она даже днем выключает мобилу. Дарья говорила, что не хочет, чтобы на работе пронюхали о ее втором телефоне. Мол, она может утратить доверие работодателя, а потом к ней будут плохо относиться коллеги. Я не осуждала ее, но про себя не могла звать этих людей как-то иначе, кроме как сутенер и проститутки. Меня совершенно не смущала «профессия» подруги, в конце концов, все мы люди, и она зарабатывала деньги, как могла.
Искусав губы в порыве нервозности, я набрала любимый номер.
– Чего? – полуравнодушный голос Тараса дал понять, что он либо со своими на деле, либо занят чем-то более важным.
– Ну…мне
«Руслан и Людмила».
Красный круг на белом фоне.
