да и далековато было ехать. Он всю жизнь жил по-своему и даже не замечал этого, не знал и не хотел знать, что самостоятельный человек – вечный укор для общества. Жамбал Базар был самостоятельным. Он мог бы один вырастить сына достойным человеком!
После полудня он въехал на своем высоком, армейском, вороном в пыльную Оловянную, привязал коня у тополей райотдела милиции, где с недавних пор работал табунщиком. Рыжий и красномордый дежурный в мятой фуражке, перетянутый скрипучими ремнями, начал сочувствовать широкоплечему табунщику, но Жамбал Базар, не очень-то уважавший своих новых хозяев, оборвал его:
– Я поеду дня на три в Кункур. Мне надо, сами понимаете. Присмотрите за конями, не обижайте их, – мрачно сказал он на плохом русском языке и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу, где под старыми тополями ждал его верный вороной под легким казачьим седлом. Вихрастые русские ребятишки, раскрыв рты, смотрели на Жамбал Базара.
Дежурный, бормоча слова сочувствия, вышел на крыльцо. Взметнулась пыль, рассыпались голопузые ребятишки, пригнувшись к жесткой гриве, Жамбал Базар поскакал по улице к сверкающей реке. И конь, и всадник слились воедино и были обуяны какой-то единой мыслью. Его семью погубила черная ведьма. И эту ведьму надо убить! Так, видимо, решил Жамбал Базар, хотя нам никогда не узнать подлинных причинах человеческих поступков.
Год назад Жамбал поставил юрту там, где Онон начинает поворачивать на северо-восток, и устроился на работу табунщиком райотдела милиции. Лучше бы он сразу убил ведьму! В юрте еще тлел аргал, в котле выкипал чай. Он не мог смотреть на пустую деревянную зыбку с брошенными на землю ремнями и, взяв свой лучший синий халат-тэрлик, отделанный по груди парчой, сапоги и дорогой нож, вышел и крепко запечатал маленькую дверь. К вечеру он пригнал коней и закрыл в загоне, потом застреножил и отпустил попастись своего вороного.
Выплыла из-за туч тревожная луна, и бледно-красный шар закачался на мелкой ряби Онона, серебристая дорожка прорезала темную реку и беспокойно задрожала. Дул легкий ветерок. Мелкими белыми огоньками вспыхивали нож и ножны, украшенные серебром. Жамбал Базар сидел на валуне и гладким оселком точил и без того острый нож и задумчиво смотрел на реку и дальние контуры сопок. Изредка в ночи лаяли собаки, и всплескивала вода. Иногда степь и река вздрагивали – проходил поезд…
Нет, он больше не будет входить в эту юрту, где раз за разом умерли его родные и сын. Пусть там все остается, как есть. В юрте живет дух ведьмы, как он мог забыть об этом! Этот дух преследует его давно…
Он вспомнил кункурскую степь, бледно-голубой налет над просторами и сопками, редкие раскидистые сосны Цирик Нарасуна,1 песчаные овраги в кустарниках и зеленую долину Онона в тальниках и сверкающих протоках. Он услышал крики знакомых людей на пестром летнем празднике, когда друзья уговорили его бороться
Цирик Нарасун—Сосновое войско.
