был настолько жизнеутверждающим, что не иначе проведи сейчас чемпионат по максимальному выражению собой оптимизма – золотая медаль однозначно у неё.
– Извиняйте, пожалуйста. Мне намекнули, что у вас тут не должно быть ничего конфиденциального. Обычные темы обсуждаете. Так я уж сама, по своей инициативе, буквально на секундочку. И тут же убегу, – протараторила в быстром темпе. И вот, казалось бы, простые слова, по сути безотрадные, а как всё-таки весело прозвучал у неё весь этот рассыпчатый набор фраз. Ловким, бескомпромиссным движением поменяла тарелки и в том же стиле добавила: – Блины, их сразу кушать! Жалко смотреть, когда остывают.
– Мистер Батлер, в вас пока ещё блины влезают? – с приятельской иронией поинтересовался генеральный секретарь.
– Ой, вы меня балуете, – ответил тот.
– Конечно, влезают! Вон, какой запас! Есть куда баловать. Я, когда вы ещё из лифта выходили, заметила. Ну, случайно так. Думаю… у-у… этого бы гостя да ко мне столоваться. Через месяц не узнаете! Такой бы стал красавчик. Или на неделю вперёд нынче накормить? – царица блинов обдала добротой и заботой щуплого учёного. Заодно подвигала с места на место кофейник, корзинку с печеньем, этажерку с фруктами, сливочник и сахарницу.
Оба мужчины с высоты житейского опыта были знакомы с алогичным женским феноменом беспричинно передвигаемых предметов сервировки по столу. Вот вроде бы и хорошо всё стоит, нормально расставлено, а подвигать всё равно нужно. Туда, сюда, влево, вправо – направления и расстояния абсолютно не имеют никакого толкования. Может, это рефлекторно? В женских хромосомах заложено? Возможно, в первобытном обществе с доисторической и с трудом представляемой «сервировкой» происходило то же самое, когда дикие люди усаживались за большим гладким камнем для чего-то там поедания. И, видимо, это будет всегда. Незыблемо. Искать обоснованность бесполезно, а глаза мужчин бессознательно замечают.
Глаза мужчин всегда замечают что-то, где нет логики.
Генеральный секретарь и Анант Батлер машинально проследили за броуновской ротацией посуды взглядами отрешёнными и полустеклянными, как если бы обычный человек, никакими мыслями не загруженный, посмотрел… ну, скажем, на водопад.
Светозарная кухарка, закончив-таки настольные сдвиги, убежала с тем же шарканьем.
– Спасибо! – всё, что оставалось крикнуть ей вслед истинным приверженцам логики.
– Антонна, – тихо произнёс генеральный секретарь, подавшись в сторону Ананта Батлера. – Призвание у неё такое – людей кормить. Ей бы, должен признаться, в воинскую столовую. Вот бы там душа её развернулась. Всё колеблюсь в штабной комитет предложить. Или лучше в Мэрию? Хотя мы здесь едоки никудышные, а отпускать не хочется. Сразу что-то померкнет вокруг.
– Странное имя, – почесал затылок учёный.
– Не имя. Отца зовут
