впиваются ненасытными таежными клещами и выпивают досуха кровь. Меткие стрелки впали в раж. Словно на птиц, сидящих гроздьями на ветках-башнях, охотятся на ополченцев. Защитники крепостных стен редеют. Плотно расставленные щиты и доски не спасают – камни и стрелы падают настилом сверху на головы. С жужжанием влетают в щели. Горящие стрелы поджигают дерево. Костром пылают охранные доски. Жар от них мешает видеть, сушит дыхание, обжигает лица. Углями со стен к ногам атакующих выпадает разрушающееся укрытие горожан.
Падают и падают убитыми защитники города. Калечатся еще до приступа крепости смельчаки. Надежды на быстрое окончание меткого обстрела уныло исчезают. Запасы стрел и камней атакующих пополняются новыми и новыми бездонными тюками метательного оружия. Караван мычащих быков растянутой цепью неспешно подвозит «дары» для города. За дни осады у защитников столицы империи истощились запасы стрел и дротиков. Отвечать взаимностью приходится редко и наверняка. «Взаимность» от городских стрелков безрезультатно натыкается на надежную персидскую броню. Закрытые бронзой козырьки ростовых щитов отражают атаки ополченцев. Длинные лестницы под прикрытием обстрела приставляются к стенам. Муравьями карабкаются степные воители на камни укреплений. Вот уже знамена племен мечутся на стенах. Защитников теснят, скидывают трупы со стен и башен. Бой перекидывается на узкие улицы города. С жалобным скрипом распахиваются обитые медью главные ворота. Неприступная плотина городских укреплений рухнула. В ворота звенящей оружием бронзовой рекой хлынули воители степи. Одержимые бранным безумием, выкрикивают клич к атаке «У-у-у-у!». За ними – второй волной стрелки. Прищурив глаза, стрелки разят в головы защитников города с покатых крыш домов, с высоты поверженных башен и стен. Неистовство сечи овладело армией степняков. Всяк желает принять поединок. Крики командиров правят атаки. Перекошенные бешенством красные лица устрашают нечеловеческим видом.
К чести генерала Сунь-Ли, его радением ополченцы в трудах обрели ратную выучку. Перед главными воротами, на площади, степняков принимают щетиной тяжелых копий для пешего боя. Вытянутыми, в растянутый овал, щитами, мерой от головы до колен, ополченцы прикрывают и себя, и бок соседа. К строю горожан добираются спешащие на выручку добровольцы. Кажется, есть еще шанс у храбрых отстоять осажденный город. Шеренг двадцать у горожан. Возможно, и сладилось бы с обороной, но с захваченных башен и стен по рядам тесных строев горожан агреппеи метко пускают стрелы. Бьют бронзой по открытым шеям и лицам. Протяжное змеиное шипение свистулек, наконечников с дыркой, вызывает трепет. Прикрывая лица руками, со смертным воплем падают наземь искалеченные и убитые. Зажатые соседями, мертвые стоят, уронив головы, на коленях, в шеренгах. Потери стремительно растут. Под ногами горожан лужи крови упокоившихся сотоварищей.
Проколачивают степняки шеренги.
