как вчера… В точности описал. Император, договор заключили – ночью по знаку раскрыть ворота…
Толстяк обеими руками оттолкнул одноглазого.
– Ворота распахну-у-у-уть! – во весь скрипучий низкий голос резко скомандовал император. Он обращался поверх голов старших командиров к полусотне стражей главных восточных ворот города Шан. Ворота, обитые листами меди, тяжелые, в два роста, отворились без скрипа в петлях, выпуская императора и свиту.
– Зачем готовились? Город перекрыли в баррикадах. Ночь в волнениях провели? – Император впервые просиял. Морщины на лбу разгладились. Вдохнул полной грудью воздух с гарью. Раскинул широко руки, словно для объятий.
– Враги сгинули! Сгинули! – безбородое лицо затряслось в беззвучном смехе. Затряслось и обильное тело правителя. Тем же громким скрипучим голосом в поля с дыхания прокричал:
– Трусы! Нахлебались вдоволь крови Чжоу? Бегите! – Вспомнив о недавнем приказе, резко повернулся. – Генерал Сунь-Ли! Где разведчик? Мне сколько раз повторять? Садись сам на коня! Живо!
Конь появился, ведомый знатными. Белый, отощалый, едва передвигающийся, из последних, не съеденных за время осады. На глазах горожан вчерашний «перебежчик» робко затрусил в недалекий путь, три полета стрелы, до страшного лагеря врага. Стены города наполнялись народом. Женщины, дети, редкие старики. Карабкались по лестницам на крепостные стены, сложенные массивными, плотно подогнанными блоками песчаника. Осажденные махали руками в поля, обнимали друг друга. Плач вперемежку с радостными криками падал с высоты стен. Кошмар войны и голод отступили! Отошли вместе с армией врага.
Потянулось время. Крики радости стихли. Разведчик встал перед первыми шатрами лагеря. Спешился. Взял коня под уздцы. Исчез среди шатров.
– Стража! Видите что-нибудь? – подняв голову к людям на башне ворот, зычно крикнул Император.
– Нет! Сунь-Ли не видно.
Правитель Чжоу не любил ждать. Нервный, нетерпеливый, скорый на суждения, скорый на расправу.
– Собрать отряды! Выступаем. Снесем лагерь! – веселым голосом скомандовал свите. Крики ликования разнеслись эхом по городу. Из мрачных жилищ выходили мужчины с оружием. Перелезали через баррикады из камней и досок. Выстраивались рядами. Под команду ряды собирались в десятки, десятки – в отряды по сотне воинов в каждом. Через открытые ворота речкой колышущихся копий прудились перед крепостными стенами. Один отряд, второй, третий, пятый, десятый, двадцатый.
– Господин, генерал Сунь-Ли вышел из лагеря! Живой! Едет назад, – свесившись с бойницы, рапортовал дозорный. Время снова потянулось. Но потянулось уже радостным ожиданием. Город в нетерпении, охая пересудами на башнях, ждал гонца. Медленно перебирал копытами конь, все норовил сорвать жухлой травы по пути. Сунь-Ли, спешившись, вразвалочку подошел к свите.
– Император! Бросили всё! Обоз тоже бросили. Враги бежали!
