но страшно жутко, – призналась я, тоже подходя к окну.
Коршун вздохнул.
– Боишься, потому что я буду оперировать?
– Да нет… я…
– Дай мне время, и ты будешь слышать. Я умею делать операции, не переживай. И не настраивай себя на плохое, только хуже организму сделаешь. Просто доверься мне.
– Я просто…
– Алиса, возьми себя в руки! Будешь трястись – перенесу операцию на завтра. Будешь и завтра так переживать – снова перенесу.
– Я спокойна! – заверила я предательски дрожащим голосом.
Коршун опять засмеялся.
– Я вижу! Чего тогда к медсестре приставала? Чулки надела? – он указал на мои спортивные штаны и затушил сигарету.
– Надела.
Доктор направился к двери.
– Пошли.
– Дмитрий Васильевич! – я схватила его за руку, но он свою руку тут же убрал, выглядел при этом странно. – Я хотела сказать… простите меня… за козла. Я так не думаю, правда!
– Пойдем, – Коршун вышел в коридор и отправился на пост, где нас ждали Лизка и медсестра. – Юль, поменяй истории местами и позвони девочкам в операционную, чтоб подготовили для нее все, – сказал он медсестре и повернулся ко мне. – Одеваешь то, в чем тут спишь, потом в туалет, и бегом сюда. Я жду.
– Прямо пижаму? – не поняла я.
– Бегом! – рявкнул Коршун.
Я понеслась в палату, удивленная Лизка – за мной.
– Что происходит?! – недоумевала она, когда я стала поспешно переодеваться. – Нафига пижама? Какой-то странный у тебя доктор…
– Уже на операцию? – влезла Оля. – Туда всех в пижаме берут, чтоб потом не переодевать.
– Сейчас уже прямо? – заволновалась Лизка.
– Наверное, – пробормотала я. – Все, я в туалет! – обняв сестру на прощание, я умчалась. Хорошо, что он напомнил про туалет, а то я б точно не подумала об этом, а потом… уф, не буду даже думать о плохом! Но чего это он передумал? Хотел же меня напоследок оставить. Испугался, что я умру еще до операционного стола от нервов? Ну и славно, если так. Быстрее бы все кончилось.
Коршун слово сдержал, все так же стоял у поста.
– Я готова! – отрапортовала я.
– Кузнецова! – захохотал доктор. – Халат-то где?! Ты решила окончательно мне тут всех… я-то думал, что у нее халат – самое опасное! А чулки какие! Вот это я понимаю – подготовился человек!
Я залилась краской. Боже, ну ладно – я на нервах! Но девчонки-то могли сказать, чтоб я не в пижаме поперлась!
– Я сейчас сбегаю!
– Пошли уже, сбегает она! Там, вон, у мужчин двери в палатах открыты, половина уже выползли из палат даже! Имей ввиду, я потом скажу всем, кого в их инфарктах винить! – Коршун развернулся и, смеясь, пошел на выход из отделения.
Я, стыдливо смотря в пол, поплелась следом, ловя на себе любопытные взгляды всех, кто встречался на пути.
