руку попала? Хорошо, что не под колесо.
Что ж, надеюсь, что попаду не к этой Гаврилюк, не зря же она никому не нравится. Уж лучше Коршун. О нем хотя бы отзывы положительные.
Дверь в нашу палату открылась, вошла медсестра, глянула на паникующую Таню.
– Пошли.
Бедняга вскочила, бросила на нас испуганный взгляд и побежала за медсестрой. Наверное, я буду точно так же жалко выглядеть перед операцией. Я та еще паникерша.
– Да не переживай! – Оля стала меня успокаивать, потому что у меня уже паникующий вид? А там Коршун сейчас Таню резать будет… мамочки, как страшно!!!
Я понеслась в туалет. Вот так всегда, нервничаю – все время провожу на унитазе. В день моей операции больные в туалет не попадут.
А вы знали, что в больницах на дверях туалета нет замка? Ну, невозможно остаться, так сказать, наедине с собой. Я вот до этого не знала. Класс. Мало того, что я и так паникую, так еще и следить надо, чтоб сюда никто не ворвался!
Когда я вернулась в палату, на Таниной кровати сидела взволнованная женщина.
– Это мама Тани! – оповестила меня Оля. – После операции нужен человек, который с тобой посидит, пока от наркоза отойдешь. Ты же местная? Есть тут родственники?
– Есть, – кивнула я. – Сестре позвоню. Оль, а больно?
– Ну, у меня ж не уши, откуда ж мне знать?! А вообще, не парься, ты и не вспомнишь ничего! – улыбнулась Оля. – Уколят, а потом уже в палате проснешься. У меня так было.
Таню привезли через два часа. Скажу я вам, зрелище не для слабонервных! Таня еле говорила, шевелиться не могла, была очень бледной. Ее бедная мама, чтобы не пугать дочь, едва сдерживала слезы, а вот мы с Олей ревели белугами. Таня выглядела так, будто ей невыносимо больно. Так, будто она вот-вот умрет. Она все время закрывала глаза, а мама просила ее этого не делать. Почему-то медсестры сказали, что спать Тане ни в коем случае нельзя.
– Ее же к искусственному дыханию подключали, пока под наркозом была. А если сейчас уснет – задохнется. Организм ведь помнит, что ничего делать не надо было, она без сознания сама дышать не будет. Надо, чтоб от наркоза сначала отошла, – объяснила всезнающая Оля.
Ну, а мне стало еще страшнее. Все, я там умру у них.
К нам снова зашла медсестра, а у меня сердце в пятки ушло. Она подошла к кровати Тани.
– Ну, как ты?
– Нормально, – еле слышно ответила бедняга. А вот, судя по ее виду, так сразу и не скажешь, что «нормально».
Женщина повернулась ко мне.
– Ты Кузнецова?
– Я, – от страха даже в горле пересохло. Да чего ж я так трясусь, меня ведь только посмотрят сегодня!
– Пошли в смотровую, – она развернулась и вышла, а я, схватив коробочку с заветной деталькой, на ватных ногах поплелась следом.
В смотровой воняло лекарствами. А лучше бы – сигаретами…. Блин, я что, уже вот прямо
