ещё выше.
Яна чувствовала себя прекрасно: как сюрреалистический цветок, который наконец раскрылся. Огромный хобот пил её до конца, наполняя энергией.
Ногами Яна обхватила отбойную машину, затрахивающую её. Приподнявшись на локтях, она жадно хватала языком губы Виктора Алексеевича, пытаясь внизу поймать его ритм движениями таза навстречу. Если она когда-нибудь нарисует эту картину, думала она, это будет шедевр, сравнимый разве что с оргазмом. Накатывающим, как морской прилив, неумолимым, вечным.
– А, – громко сорвалось с её губ. Ладонь тут же накрыла её рот, и она продолжила мычать в руку: – А-а-а-а.
Яна кончала под его мощными ударами, сладко агонизировала, чего никогда не случалось с ней раньше с мужчинами. Он не знал пощады, ускорился, как будто и не было в нём мышц и костей, а был только этот хобот – огромный твёрдый насос для подачи лакомства, влетавший в неё с невероятной скоростью, превративший её в цветок.
Хобот застыл камнем, продолжая мельтешить перед глазами, выгнулся в дугу, она уже забыла, как глубоко он входит, и он напомнил ей, замерев где-то под сердцем, насадив её на сталь. Ещё и ещё раз, закачивая в пестик нектар. Она чувствовала опыление каждой клеточкой, цветок в ней расцвёл яркими красками.
– Цветок, – шептали её губы.
Как бы она хотела нарисовать этот шедевр прямо сейчас.
Первое осеменение
1
Марта была старомодной и на первое свидание привела маму. Владимир пришёл в костюме-тройке, дорогих кожаных туфлях. Золотые механические часы на запястье сверкнули круглым циферблатом из-под манжеты. Букет полевых цветов, лично подобранный им в магазине флористики, несказанно порадовал Антонину Ивановну:
– Кушай, доча, сама, – мама добродушно улыбнулась, когда Марта предложила ей присоединиться.
Чего там только не было: фиалки, колокольчики, ромашки – Марта по одному выхватывала сочные завязи, перемалывала их зубками, наслаждаясь необычным вкусом. Втихомолку, навострив ушки, рассматривала она мужчину, который выбрал её для первого осеменения.
Почему именно её, а не другую? Десятки неопытных, неорошённых девиц годами ждут возможности пройти вязку. Породистые, резвые, с норовом, а он выбрал простушку. Непонятно…
И пока Марта дивилась неожиданной удаче, мама вела переговоры:
– Первое осеменение будет стоить вам три тысячи, все последующие – полторы. Если в течение шести месяцев Марта не забеременеет, нам придётся разорвать контракт.
Владимир улыбнулся краешком губ. Он сидел, подперев голову рукой, указательным пальцем поглаживая двухдневную щетину, внимательно изучая аппетитные формы Марты.
– Не волнуйтесь, у меня с этим никогда проблем не было, – произнёс он вялым голосом, встречаясь с Мартой взглядом.
