Я видела, как он делал это с другими. Люди, пораженные этим паразитом, начинали превосходно себя чувствовать, приходили в чудесное настроение, но происходило это за счет тотального разрушения их индивидуальной личности. Как только паразит внедрялся в мозг, люди становились его частью и переставали быть самими собой. Я пыталась убежать, но тщетно. Когда моя подруга выдала чудовищу место, где я спряталась, паразит начал поглощать меня. Проснулась я в холодном поту от ужаса и паники. Кажется, этот сон был знаком того, что я готова к каким-то важным изменениям.
Я уже стала волноваться за Хизер, мне начало казаться, что ее арестовали и что я теперь обречена стоять здесь много-много часов на солнцепеке, чувствуя себя все хуже и хуже. Но вдруг из-за угла появилась Хизер. Она шла быстрым деловым шагом, и я поняла, что она купила то, что хотела.
Все пошло криво, когда мы добрались до Квинса. В пакете было несколько разных сортов наркотиков. Уличные поставщики героина помечают свои продукты разными юмористическими и мерзкими названиями вроде «Семеро за жизнь» или «Яд». Разнообразие «брендов» было, однако, нехорошим знаком. Если вы не имеете дело с мошенником, то торговец даст вам товар одного, ну, максимум двух «брендов».
Я высыпала содержимое одного пакета в ложку, как только добралась до кухни. К этому моменту я уже реально плохо себя чувствовала – симптомы абстиненции усиливаются, когда дурь уже у вас в руках, и вы предвкушаете скорое наступление кайфа. Когда порошок начал растворяться, он издавал нехарактерный запах. Я, однако, укололась, правда, без всякого эффекта.
И именно в этот момент в моем сознании – я не говорю спасибо мошенникам, но в их мешках было абсолютно инертное вещество – реально что-то изменилось. Я попросила друга Хизер, человека, который не особенно мне нравился, дать мне часть пакетиков, которые отдала ему Хизер. Парня этого звали по-уличному – Бобром. У этого человека с каштановыми волосами и густой бородой был очень глубокий прикус, придававший ему поразительное сходство с грызунами – строителями плотин. Правда, сходство было чисто внешним – бобры славятся своим трудолюбием, а Бобр был непревзойденным лежебокой.
Я попросила его дать мне другой пакетик, надеясь, что в нем может оказаться настоящий героин. Для того чтобы купить дозу, у меня в тот момент уже не было денег. Я впала в отчаяние – ломка наступала неумолимо. Я спорила с ним, говорила, что поскольку у него пока нет физической зависимости, то единственное, чего он лишится, так это прихода. Но я, в отличие от него, сижу на игле плотно, и поэтому у меня будет мучительная ломка. К тому же я знала, что на следующий день мне предстояло явиться в суд, где будет, по настоянию адвоката, продлен срок расследования, а так как я уже закончила лечение по метадоновой программе, то юристы считали, что я уже хорошо себя чувствую.
Но Бобр не дал мне героин. В панике мой мозг пронзила одна мысль: мне надо соблазнить его, чтобы он дал мне героин. Меня не остановило даже
